Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

тело врага. Справа и слева на горах виднелись турецкие батареи, иногда по целым дням громившие то гору святого Николая, где располагались русские, то их лагерь на перевале. Генерал все запечатлел в своей памяти и возвратился в Плевну, готовый вести отряд к Шипке.

Предстоял труднейший зимний переход через горы, и Михаил Дмитриевич приложил все усилия, чтобы его воины не только не нуждались в самом необходимом, но даже были снабжены табаком и чаем.

Гонец за гонцом посылался из Плевны. Скобелев ради успеха общего дела не затруднялся просить там, где не мог требовать. В результате в его отряде оказалась и теплая одежда, и полушубки, и в изобилии всякого продовольствия.

6 (18) декабря Скобелевский отряд вышел из Плевны, чтобы через Ловчу и Сельви перейти в Габрово, откуда начать переход через Балканы.

Рано утром, в день выхода Скобелевского отряда, опять ожили, опять засверкали холодной сталью солдатских штыков обезлюдевшие Зеленые горы. Подморозило. Снег похрустывал под ногами людей. Колонны шли мирно, в ногу, будто с сожалением покидая места, с которыми связано было столько воспоминаний – и тяжелых, и радостных.

Генерал выехал со своим штабом несколько позднее. Проезжая мимо редутов, он вдруг стал мрачным: снял фуражку и трижды перекрестился.

– Сколько здесь жертв легло, и все напрасно! – тихо, но все-таки так, что его слышали окружающие, прошептал он.

На глазах заблестели слезы. При виде редутов вспомнились Добровольский, Тебякин, Горталов и сотни безвестных храбрецов, жизнь свою положивших за эти твердыни.

За Брестовом начали нагонять ушедший вперед отряд.

– Смирно! – раздались команды офицеров, увидевших генерала.

– Здорово, молодцы! С походом поздравляю! – весело теперь приветствовал своих героев Скобелев.

Гул солдатского приветствия ответил ему.

– Смотрите же, – продолжал Михаил Дмитриевич, – будьте такими же молодцами, как и раньше! Вы теперь отдохнули, привели в порядок оружие, одежду, собрались с новыми силами. Впереди предстоит еще много трудов, но, думаю, мы скоро покончим с турками на Шипке, а потом дойдем до Царьграда (так называли русские Константинополь, бывшую столицу Византии. – А.Ш.) и отдохнем уже там вволю.

Солдаты с удовольствием слушали своего любимого командира. По их бодрым раскрасневшимся на морозе лицам видно было, что они вполне соглашаются с ним.

Скобелев обошел отряд и промчался в Ловчу, чтобы заранее распорядиться там о разных хозяйственных нуждах.

Когда пришлось становиться на ночлег, в деревнях, окружавших Ловчу, было все приготовлено для приема отряда. Солдаты получили горячую пищу, устроились в жарко натопленных болгарских хатах.

На утро Скобелев пропустил мимо себя все колонны, внимательно осмотрел каждую, и ничто при этом не ускользало от его взгляда: последний рядовой, запасная лошадь, лазаретная фура – все обследовано, и если замечена какая-либо небрежность или недостаток, генерал заставлял немедленно их исправить.

Пропуская мимо себя войска, он расспрашивал солдат, все ли они получили, что им назначено, и беда, если солдаты оказывались неудовлетворенными! Виноватого ждал строжайшим выговор.

И на следующих переходах, от Ловчи до Сельви и от Сельви до Габрово, повторилось то же. Во всякую мелочь входил начальник отряда, и полки явились на Балканы в образцовом порядке, здоровыми, веселыми, готовыми ко всяким трудностям.

В Габрове простояли долго. И тут Скобелев не терял времени. В горы он высылал партии рабочих для расчистки первых подъемов, скупил всюду сани, чтобы на них втаскивать орудия на обледенелые кручи. Генерал приказал запастить в большом количестве вьючными лошадьми, на которых нагрузили продовольствие, патроны. Когда же войска начали выступать со своих стоянок, каждому солдату приказал захватить по одному полену. Сначала это распоряжение показалось очень странным, но когда поднялись в горы, весь отряд благодарил своего командира за заботу – дров на Балканах достать невозможно.

В это время командующий южной турецкой армией Вессель-паша, сосредоточившись вокруг Шипки, получил из Константинополя приказ, запрещающий отступать с перевала: он спустил с него часть своих войск и решил обороняться в укрепленном лагере у Шейново.

Русские войска начали переход через горы в западной части Болгарии 13 (25) декабря 1877 года. В результате обхода русскими турецких войск с обеих сторон тем пришлось отойти с Араб-Конакского перевала. Путь по шоссе через горы главным силам отряда Гурко был открыт. 23 декабря 1877 года (4 января 1878) отряд И. В. Гурко освободил Софию и перешел к преследованию врага в направлении на Филиппополь. Это поставило под угрозу пути отхода противника с Троянова перевала, ослабило его сопротивление и облегчило задачу отряду Карцова, который преодолел горный перевал и стал развивать наступление на Филиппополь. В то же время активными боевыми действиями на северо-западе Балканского полуострова сербские и черногорские войска сковывали часть сил султанской армии.

Вскоре получил приказ о переходе в наступление и командир третьего отряда генерал Ф. Ф. Радецкий. Выход с Шипкинского перевала обороняла отборная турецкая армия Весселя-паши (35 тыс. человек, 103 орудия), расположенная на шипкинских позициях – меньшая часть, в укрепленном Шейновском лагере – большая часть.

Радецкому было приказано фронтальным наступлением приковать внимание врага к Шипке, а тем временем двумя обходящими колоннами выйти к нему в тыл. Правой колонной (16,5 тыс. человек, 14 орудий) командовал генерал-лейтенант М. Д. Скобелев, а левой (19 тыс. человек, 24 орудия) – генерал-лейтенант Н. И. Святополк-Мирской. На фронте против шипкинских позиций была оставлена средняя колонна (около 12 тыс. человек, 24 орудия) под командованием генерал-лейтенанта Ф. Ф. Радецского. За ней располагался общий резерв.

Радецкий настаивал на том, чтобы дождаться момента прорыва Гурко через Балканы, так как если бы тому удалось достигнуть Калофера, турки вынуждены были бы оставить Шипку без боя. Однако главнокомандующий дунайской армией, которому принадлежала идея разгрома турок у Шипкинского перевала, настоял на своем плане, несмотря на то что Радецкий, двинувшись вперед, даже телеграфировал, что слагает с себя ответственность за последствия.

М. Д. Скобелев был сторонником наступательной тактики, полагая, что тем самым будет оказана сильная поддержка другим отрядам. В представленном 16 (28) декабря начальнику штаба Дунайской армии генерал-лейтенанту А. А. Непокойчицкому докладе он, между прочим, соглашаясь с Радецким, что атаковать турецкие шипкинские позиции в лоб нельзя, доказывал, что их можно обойти, затем окружить неприятеля и вынудить его сложить оружие. Даже обильный снег, лежавший в горах, Скобелев находил выгодным: он заставлял противника действовать отдельными кучками и толпами. Надо отдать должное его прозорливости – еще в октябре он предвидел возможность зимнего перехода через Балканы и уже тогда сделал заказ на 800 вьючных седел, которые теперь весьма пригодились.

Первой на рассвете 24 декабря 1877 года (5 января 1878 года) начала переход через Балканы левая колонна. Ее движение проходило значительно легче, чем движение правой. Путь пролегал через Травненский перевал, который считался довольно легким для перехода. Высота