Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

печальный опыт Плевны ничему не научил Святополк-Мирского – он не пожелал учесть силу действия скорострельного и дальнобойного оружия на открытой местности. Спустившись с гор и не имея никаких сведений о местонахождении и действиях других колонн, Святополк-Мирской без всякой подготовки, с ходу приказал атаковать днем 27 декабря (8 января) турецкие окопы у Гаскиоя. Перед боем он отдал «категорическое приказание идти вперед безостановочно, без выстрела и, сблизившись с противником, перейти в штыки и овладеть укреплением турок»[93].

Это указание было выполнено. Стрелковая бригада «без выстрела» почти три километра шла под огнем к передовым окопам противника и ценой громадных потерь выбила оттуда турок. Дальнейшее движение к Шейновскому лагерю стало невозможным, так как стрелковая бригада была обескровлена, а основные силы Святополк-Мирской боялся бросить в атаку, не зная вражеских сил на главной оборонительной позиции и опасаясь удара турок с тыла. Первый день боя предвещал повторение неудачного опыта атаки редутов под Плевной.

Историки отмечают, что князь Н. И. Святополк-Мирской не был одаренным полководцем. На столь ответственный пост его назначили скорее благодаря аристократическому происхождению, нежели военному таланту. Яркую характеристику дал ему М. А. Газенкампф: «Ведет себя странно, вслух ропщет, предрекает неудачу и заранее винит в ней всех, кроме себя. Нижние чины его дивизии со своей стороны сомневаются в своем начальнике. Между ними сложилось убеждение, что князь – несчастливый: куда не придет, несчастие случается»[94].

2

Утром 28 декабря (9 января) турки организуют серьезное контрнаступление против окопавшихся частей генерала Святополк-Мирского. Положение его войск становится все более тяжелым. В этот момент с запада доносится канонада и музыка. Это генерал Скобелев отдает приказ всем своим частям на наступление, и они, идя в боевом порядке под убийственным огнем со стороны вражеских укреплений, уже бросаются в штыковую атаку.

При наступлении М. Д. Скобелев применил удачную тактику. В первую линию атакующих частей он поставил 9-й и 11-1 стрелковые батальоны и сводный батальон 63-го Углицкого полка, вооруженные дальнобойными винтовками Бердана, а для поддержки передовых подразделений – 3-ю бригаду Болгарского ополчения.

Наступающие подразделения получили задачу, которая до того времени не ставилась перед атакующими: по мере продвижения к противнику огнем из винтовок подавить огонь обороняющихся.

Вторую линию наступающих заняли остальные батальоны Углицкого полка и две болгарские дружины. Общий резерв отряда составляли три полка 16-й пехотной дивизии, воины которых к началу боя не все еще спустились с гор. Но, во всяком случае, можно было рассчитывать на то, чтобы в решающий момент ввести большую их часть в сражение.

Два казачьих полка были направлены на правый фланг с задачей отрезать пути отхода туркам в случае их попыток покинуть Шейново.

Повторяя свою тактику наступления под Плевной, Скобелев оставлял, таким образом, сильный резерв, предусматривая наращивание удара в ходе наступления. Это было новым в тактике того времени.

Наступление правой колонны началось в 10 часов утра 28 декабря (9 января) при сильном тумане, скрывавшем передвижение войск. По мере приближения к Шейново туман стал рассеиваться, увеличились и потери от огня турок. Чтобы снизить эффективность стрельбы противника, Скобелев впервые в широком масштабе применил наступление войск перебежками, цепями и расчлененными боевыми порядками, поддерживаемыми огнем артиллерии и винтовок.

Предстояло овладеть несколькими сильными редутами и траншеями, устроенными турками на западном и юго-западном фронтах Шейновского укрепления лагеря и защищаемыми 10 таборами и 10 орудиями. Войска развернулись в боевой порядок и под огнем неприятеля продвигались вперед. При этом левый фланг несколько уклонился к северу – с целью воспользоваться как прикрытием небольшими курганами, расположенными против турецких укреплений.

Примерно в полукилометре от неприятельских позиций русские войска остановились и открыли огонь, на который турки оживленно отвечали. После усиленной ружейной перестрелки стрелковые батальоны бросились вперед и выбили турок из передовых траншей. Но те вскоре оправились и, в свою очередь, выбили стрелков с захваченной ими позиции. Одновременно и неприятельская кавалерия атаковала левый фланг стрелков и произвела среди них сильный переполох.

Во время этой неудачной атаки войсками левого фланга был серьезно ранен командовавший здесь полковник М. П. Толстой. Скобелев зорко следил за ходом боя и видел, как после усиленного огня его стрелки бросились с криком «ура» вперед и овладели передовыми неприятельскими траншеями, как затем так же быстро подались назад, как черкесы вихрем налетели на стрелков и стали крошить их. Эта картина крайне тяжело подействовала на него. Бледный, взволнованный, нервный, он с горькой усмешкой проговорил: «Кажется, начинается Плевна!..» И хотя ожидаемые резервы из Имитли еще не подошли и благоприятный момент не наступил, Скобелев тем не менее решил начать атаку по всей линии. Он опасался, что неудача левого фланга повлияет на остальные войска, произведет на них тяжелое впечатление.

Назначив начальником боевой линии полковника В. Ф. Панютина (командир Углицкого полка) вместо раненого М. П. Толстого, Скобелев приказал начать наступление по всему фронту. С музыкой, барабанным боем и распущенными знаменами боевые батальоны стройно двинулись на врага, невзирая на убийственный огонь с Шейновских редутов и траншей.

Впереди двинулся Углицкий полк и болгарские дружины. С криками «ура» ворвались они в турецкий редут. Первая линия неприятельской обороны была, таким образом, взята. Оставалось еще овладеть второй линией – опушкой леса и другим редутом, куда отступила часть турок. Предстояло пробежать открытое пространство шагов в 300. Первая попытка окончилась неудачей: стрелки и болгарские дружинники под страшным огнем бросились к редуту, теряя по пути десятки убитых и раненых. Но лишь немногие добрались до редута. Масса же солдат отхлынула назад, залегла на прежней позиции и открыла оттуда огонь. Минута была критической. Еще немного – и русские, расстреливаемые турками с близкого расстояния, бросились бы назад. Чтобы исправить положение, требовались нравственная сила, энергия, самопожертвование, нужен был герой!

И герой явился в лице простого барабанщика. К сожалению, нам неизвестно имя скромного храбреца. Этот невзрачный, маленький человек, лежавший под пулями рядом с полковником Панютиным, видя, что увещевания и приказания офицеров не действуют, вдруг вскочил и со словами: «Пропадать, так по присяге!..» – бросился вперед. Геройский поступок барабанщика воодушевил Панютина. Перекрестившись и выхватив знамя у знаменщика, этот бравый и лихой командир («бурная душа», как называл его Скобелев) бросился за барабанщиком.

Точно электрическая искра пронизала солдат, лежавших вблизи Панютина. Вид бравого командира со знаменем в руках и мужественная фигура барабанщика, ожесточенно бившего «к атаке» – произвела на них магическое действие. Как один человек моментально вскочили лежавшие плашмя солдаты и бросились вслед за этими двумя героями[95].

Скобелев с большим напряжением наблюдал за развитием сражения. Своим примером поддерживал бойцов в трудную минуту. Он твердо следовал правилу: