Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

левый фланг войск, которые должны были действовать в долине реки Марица на адрианопольском направлении. Резерв (21 тыс. человек, 96 орудий) сосредоточивался севернее Шипкинского перевала, имея задачей следовать за Центральным отрядом[105].

Решительные задачи ставились и остальным войскам Дунайской армии. Однако наступление русских развивалось медленно. Глубокий снег сковывал маневр отрядов. К тому же имевшиеся у противника силы (примерно 70 тыс. человек) оказывали упорное сопротивление.

Под Филиппополем в начале января 1878 года армия Сулеймана-паши, составлявшая основные силы турок, была окончательно разбита генералом И. В. Гурко. Ее остатки бежали. Перед русскими войсками открылся путь к Константинополю.

В это время Центральный отряд несколькими колоннами двинулся к Адрианополю. В авангарде шли войска генерала М. Д. Скобелева.

От Казанлыка к Андрианополю отряд Скобелева двигался по отвратительным дорогам, под холодным дождем, чуть не по пояс в грязи. Проходить 60–70 километров в день по такой дороге для пехоты, измученной тяжелым переходом через Балканы, упорным и кровавым боем под Шейновом, было, конечно, не малым подвигом! Солдаты изнемогали от усталости, у них подкашивались ноги. Но раздавался веселый голос Скобелева: «А ну, голубчики, понатужьтесь – напоследок. Еще один переход – кашей накормлю….»[106]. И солдаты, смеясь, «понатуживались», подбодрялись и маршировали вперед. Слова любимого полководца вливали в них новые силы, поднимали дух. Иногда Скобелев приказывал на походе играть музыке – и раскиснувшие, усталые солдаты оживали, подымали головы и старались подтянуться, не отставать от передовых товарищей. Сам Скобелев подавал пример выносливости, терпения и нередко маршировал рядом со своими батальонами. Когда он отдыха, трудно было понять.

Быстроте продвижения отряда Скобелева способствовали его деловые распоряжения накануне марша. «Ввиду предполагаемых усиленных форсированных маршей по гористым дорогам, – говорилось в приказе Скобелева, – предписываю частям вверенного мне отряда выступить без колесного обоза, с одними вьючными лошадьми… Начальникам дивизий обратить строжайшее внимание на то, чтобы при частях лишних тяжестей не было, при этом разрешается при каждом батальоне иметь не более двух повозок, которые исключительно должны служить для перевозки раненых и следовать пока пустыми»[107].

Из состава авангарда был выделен передовой конный отряд под командованием генерала А. П. Струкова. 3 (15) января он вышел к узлу железных дорог Семенли и стремительной атакой захватил его. Струков доносил: «Турки в панике побежали из редута и зажгли мост, это не дало возможности преследовать. Драгуны спешены и пущены были на мост и тотчас потушили. Набег был так быстр, что станция захвачена неиспорченной»[108]. В 5 часов 4 (16) января отряд генерала Струкова занял Германлы, став на перекрестке шоссе Филиппополь – Адрианополь. На следующий день там сосредоточилась вся пехота авангарда.

Не зная еще, что армия Сулеймана-паши разбита, М. Д. Скобелев приказал срочно построить у Германлы укрепление фронтом на запад и восток. Была выслана разведка во всех направлениях. Цель возведения позиции заключалась в том, чтобы преградить армии Сулеймана-паши путь отступления от Филиппополя и в то же время не позволить противнику выдвинуть на помощь ей резервы из Адрианополя.

Когда поступили сведения о результатах сражения под Филиппополем, надобность в удержании этой позиции отпала, и авангард получил новую задачу. 7 (19) января начальник штаба Западного отряда генерал Д. С. Нагловский сообщил Скобелеву, что он подчинен генералу Гурко и с авангардом должен «идти как можно скорее в Андрианополь и постараться овладеть им до прихода туда турецких войск»[109].

Организованного сопротивления противник не оказывал. Лишь кое-где происходили столкновения с башибузуками (солдаты нерегулярной турецкой конницы, в переносном смысле – разбойники, головорезы. – А.Ш.). 8 (20) января передовой отряд Струкова, за 40 часов пройдя 88-километровый путь, неожиданно для противника появился у Адрианополя. Захваченный врасплох двухтысячный турецкий гарнизон оставил крепость без боя. Через два дня главные силы авангарда вошли в город с развернутыми знаменами и музыкой. В своем приказе Скобелев писал: «Поздравляю вверенные мне храбрые войска с взятием второй столицы Турции. Вашей выносливостью, терпением, и храбростью приобретен этот успех»[110].

На другой день, после занятия Адрианополя, турецкие уполномоченные появились в ставке главнокомандующего. Очень метко определил этот перелом в войне Скобелев в письме к графу Адлербергу: «Бог дал нашему государю победу, какой еще не одерживали наши отцы и вряд ли увидят наши внуки. Кто мог бы ожидать этого по началу кампании! Азия и на этот раз оправдала себя: огромная сила сопротивления при обороне относительно большая, против европейских масс, неуязвимость в смысле стратегическом, но зато впечатлительность огромная. Пошатнул их хорошенько раз, и наша взяла. Вот почему, воюя с Азией, сначала не следует разбрасываться и необходимо быстроту, этот первостепенный фактор успеха против европейского неприятеля, безусловно, подчинить уверенности в успехе. Наполеоновская аксиома никогда не делать на войне завтра то, что можно сделать сегодня, в Азии не всегда верна. Религиозный и общественный строй мусульманина не учит его дорожить временем: с ним всегда успеешь»[111].

Перед входом в город Скобелев обратился к своим войскам. «Смотрите, братцы, – сказал он, – не опозорьте себя самоуправством… Нас принимают как друзей, и мы должны держать себя как друзья! Если между вами найдутся люди, способные красть и грабить, чему я не верю, не хочу верить – я без церемонии расстреляю их… Но я уверен, что этого не будет!» И действительно, пока в Адрианополе стояли войска Скобелева, порядок соблюдался образцовый: не было ни одной кражи, ни одного грабежа. Покидая Адрианополь, Скобелев благодарил за образцовое поведение свои войска – «страшные в бою и добрые на отдыхе». Он получил роскошный букет «от турецких женщин за рыцарское отношение войск к чести женщин, за соблюдение неприкосновенности гаремов»… Он был очень доволен и расхохотался: «Совершенно напрасно только: русские с женщинами не воюют…»[112].

Русская армия, в авангарде которой шли войска М. Д. Скобелева, продолжала продвижение к Константинополю. Войти в этот древний город, бывший некогда столицей Византии, являлось мечтой «белого генерала». С этим актом он связывал надежды на прочный мир, возрождение и объединение славян. И надо сказать, что в этом вопросе Скобелев не был одинок. Например, генерал Н. Н. Обручев еще до начала войны полагал, что занятие Константинополя совершенно необходимо для осуществления мирных переговоров, хотя бы ценой столкновения с англичанами. «Нам во всяком случае не избежать столкновения с Англией, – писал он, – и лучше встретить ее в Константинополе, чем биться с нею у наших берегов»[113].

Для победоносного окончания войны важное значение имели боевые действия на Кавказском театре. Первоначально они протекали с переменным успехом. Осенью 1877 года русские войска перешли в решительное наступление. В октябре они одержали победу над противником в Авлияр-Аладжинском сражении. Продолжая