Полководец, Суворову равный, или Минский корсиканец Михаил Скобелев - Андрей Борисович Шолохов

перевала была сравнительно небольшой, турецких заслонов на нем не находилось, поэтому войска генерал-лейтенанта Н. И. Святополк-Мирского шли беспрепятственно. Наконец, существенную помощь движению оказали 2 тыс. рабочих-болгар с деревянными лопатами, энергично расчищавшие снег.

Колонна перешла через перевал и спустилась в деревню Сельце. 26 декабря (7 января) отряд занял в боями деревни Горно, Средно, Маглиже и Долно Гюсово, село Энинаии в установленный срок изготовился к атаке турецкого лагеря под Шейново.

Колонна генерал-лейтенанта М. Д. Скобелева отправилась из села Топлеш 24 декабря (5 января) вечером. В ее состав кроме русских войск входили три бригады Болгарского ополчения. Дорога, по которой двигалась эта колонна, была в два раза короче, чем у войск Н. И. Святополк-Мирского, но более крутой и труднопреодолимой. На тропе лежал снег толщиной более метра, однако, благодаря помощи сотен болгар, рассчитавших его, войска и артиллерия продолжали продвигаться дальше.

В приказе, отданном перед выходом, М. Д. Скобелев писал: «Нам предстоит трудный подвиг испытания славы русских знамен, сегодня мы начинаем переходить через Балканы – с артиллерией, без дороги, пробивая себе путь на виду у неприятеля, через глубокие снеговые сугробы.

Не забывайте, братцы, что нам вверена честь Отечества…»[85].

Обращаясь к ополченцам, он сказал:

«Болгары-дружинники… вы с первых дней формирования Болгарского ополчения показали себя достойными участия русского народа. В сражениях в июле и августе вы заслужили любовь и доверие ваших ратных товарищей, русских солдат. Пусть будет также в предстоящих боях. Вы сражаетесь за освобождение вашего отечества, за неприкосновенность вашего очага, за честь ваших матерей, сестер и жен – словом, за все, что есть на свете ценного, святого»[86].

Колонна М. Д. Скобелева с большим трудом преодолевала снега, крутые подъемы и спуски Имитлийского перевала. Успех перехода русских войск в значительной степени был обеспечен подготовительными мерами, осуществленными командованием правой колонны.

Зимний марш в горах по Имитлийскому перевалу был очень опасен, труден, связан с большим риском. Колонне пришлось пройти ночью участок дороги длиной около 3 километров по карнизу шириной 25–30 метров. «Справа от карниза, – писал участник перехода, – скала, слева – пропасть, да такая, что размеры трудно себе представить. Карниз имел наклон к пропасти градусов 20. Вчера днем было тепло и снег на солнце подтаял, а ночью его сковало морозом в плотную корочку, которая не продавливалась под ногою и представляла скользкую поверхность, Двигаться по ней было очень трудно»[87].

Проводником колонны Скобелева шел известный болгарский поэт Славейков. Это его перу принадлежат такие строки:

Сила русская, и воля,

И кровавый русский пот

Вызволят из-под неволи

Наш измученный народ.

И Славейков вместе с другими болгарами, вопреки лютой зиме и коварству горных дорог, провел русских солдат – освободителей через глубокие снега Имитлийского горного перевала.

Впереди отряда двигались саперы, которыми руководил офицер Ф. П. Ласковский. За ними следовала лихая сотня уральских казаков на своих маленьких, но крепких лошадях. Народ этот был сильный, отважный, надежный. Мужество и выносливость бравого командира уральцев войскового старшины Кирилова являли пример его станичникам.

С каждым шагом продвигаться становилось все труднее. Казачьи лошаденки то карабкались по почти отвесным скалам, то, осторожно опираясь передними ногами, постепенно сползали на задних вниз, рискуя ежеминутно свалиться в бездонную пропасть. Случалось, что оступившиеся животные вместе с всадниками стремглав летели вниз в страшную бездну. Некоторые казаки спешивались и хватались за хвосты своих лошадей, которые тащили их вверх. Снег становился все глубже и глубже, особенно в лощинах, и лошади проваливались по самое брюхо.

25 декабря (5 января) скобелевцы заняли высшую точку перевала – Ветропольскую поляну и начали спуск к деревне Имитли. На следующий день тонким ручейком отряд медленно двигался вперед по плохо расчищенной узкой тропинке. Для отдыха каждая рота вырывала в снегу глубокую яму и затем разводила костры из сухих поленьев, которые солдаты несли с собой. Для М. Д. Скобелева и начальника штаба устроили такую же яму. От усталости люди, располагавшиеся вокруг костров, почти моментально засыпали, не дожидаясь, когда будет готова пища.

Поленья, захваченные из-под Габрова, пригодились. Костров развели немного, но все-таки солдаты имели возможность обогреться около них.

Началась ночь, ночь в снегах. Не многие смогли уснуть в эти часы. Холод давал себя знать, в любое мгновение могла быть тревога. Но сон, хотя и урывками, все-таки освежил людей. Едва забрезжил рассвет, весь отряд уже был на ногах – снова готов к походу.

Когда дорога пошла вниз, пришлось рубить вековые буковые деревья на протяжении более километра. Внезапно она резко оборвалась крутым спуском в несколько десятков метров. Люди скатывались и сползали вниз с большой опасностью для жизни, лошадей осторожно спускали на веревках.

Утром 26 декабря (6 января) туман рассеялся, у подножия гор показались турецкие войска. Небольшой авангард русских войск под командой подполковника А. С. Завадского, спустившись с гор, быстро оборудовал на дороге позицию, но она оказалась очень неудобной, так как рядом находились высоты, занятые турками.

В перестрелке был ранен офицер Ф. П. Ласковский, шедший в авангарде. К счастью, турки действовали не очень энергично, что дало возможность Скобелеву укрепить свои передовые подразделения силами Углицкого полка, которым командовал полковник В. Ф. Панютин.

Скобелев, спустившись с гор вместе с Куропаткиным, лично распоряжался ходом боя. Он решил выбить турок с одной из высот – турки стреляли даже в тыл авангарду. Человек тридцать добровольцев под руководством ординарца Скобелева П. А. Дукмасова, прикрываясь кустарником, вскарабкались на высоту и дружно ударили в штыки по находившейся здесь редкой цепи турок. Последние не выдержали и побежали. Дукмасов, вырвав ружье у убитого им турка и заколов еще одного офицера, с криком «ура!» и выстрелами на ходу преследовал со своей лихой командой отступавших врагов.

При возвращении с передовой позиции был ранен начальник штаба отряда подполковник А. Н. Куропаткин. Его доставили в Габровский госпиталь.

Скобелев весьма сожалел, что вынужден расстаться с боевым другом. Интересно его суждение о А. Н. Куропаткине как незаменимом штабном работнике, но слабом командире. Оно подтвердилось дальнейшей биографией А. Н. Куропаткина, который стал военным министром, но очень неудачно командовал войсками во время русско-японской войны 1904–1905 годов. Будучи главнокомандующим вооруженными силами на Дальнем Востоке, он проявил нерешительность, боялся риска, постоянно колебался при принятии решений. Не проявил себя А. Н. Куропаткин и в первую мировую войну, командуя корпусом, армией, а затем Северным фронтом.

В 1916 году он был назначен генерал-губернатором и командующим войсками в Туркестане. Там под его руководством было подавлено восстание местного населения. В связи с этим в апреле 1917 года по требованию Ташкентского Совета рабочих и солдатских депутатов А. Н. Куропаткин был арестован и направлен в Петроград, но вскоре освобожден Временным