Золотой век русской поэзии - Вильгельм Карлович Кюхельбекер

в слезах?

Ты лети, мой соловей,

Хоть за тридевять земель,

Хоть за синие моря,

На чужие берега;

Побывай во всех странах,

В деревнях и в городах;

Не найти тебе нигде

Горемышнее меня.

У меня ли, у младой,

Дорог жемчуг на груди,

У меня ли, у младой,

Жар-колечко на руке,

У меня ли, у младой,

В сердце миленький дружок.

В день осенний на груди

Крупный жемчуг потускнел,

В зимню ночку на руке

Распаялося кольцо,

А как нынешней весной

Разлюбил меня милой.

1825

Идиллия

Некогда Титир и Зоя, под тенью двух юных платанов,

Первые чувства познали любви и, полные счастья,

Острым кремнем на коре сих дерев имена начертали:

Титир – Зои, а Титира – Зоя, богу Эроту

Шумных свидетелей страсти своей посвятивши. Под старость

К двум заветным платанам они прибрели и видят

Чудо: пни их, друг к другу склонясь, именами срослися.

Нимфы дерев сих, тайною силой имен сочетавшись,

Ныне в древе двойном вожделеньем на путникавеют;

Ныне в тени их могила, в могиле той Титир и Зоя.

1827

Русская песня

Как за реченькой слободушка стоит,

По слободке той дороженька бежит,

Путь-дорожка широка, да не длинна,

Разбегается в две стороны она:

Как налево – на кладби́ще к мертвецам,

А направо – к закавказским молодцам[156].

Грустно было провожать мне, молодой,

Двух родимых и по той и по другой;

Обручальника, по левой проводя,

С плачем матерью-землей покрыла я;

А налетный друг уехал по другой,

На прощанье мне кивнувши головой.

1828

Четыре возраста фантазии

Вместе с няней фантазия тешит игрушкоймладенцев,

Даже во сне их уста сладкой улыбкой живит;

Вместе с любовницей юношу мучит, маня непрестанно

В лучший и лучший мир, новой и новой красой;

Мужа степенного лавром иль веткой дубовой прельщает,

Бедному ж старцу она тщетным ничем не блестит!

Нет! на земле опустевшей кажет печальную урну

С прахом потерянных благ, с надписью: в небе найдешь.

〈1829〉

«Не осенний частый дождичек…»

Не осенний частый дождичек

Брызжет, брызжет сквозь туман:

Слезы горькие льет молодец

На свой бархатный кафтан.

«Полно, брат молодец!

Ты ведь не девица:

Пей, тоска пройдет;

Пей, пей, тоска пройдет!»

«Не тоска, друзья-товарищи,

Грусть запала глубоко,

Дни веселия, дни радости

Отлетели далеко».

«Полно, брат молодец!

Ты ведь не девица:

Пей, тоска пройдет;

Пей, пей, тоска пройдет!»

«И как русский любит родину,

Так люблю я вспоминать

Дни веселия, дни радости,

Как пришлось мне горевать»,

«Полно, брат молодец!

Ты ведь не девица;

Пей, тоска пройдет;

Пей, пей, тоска пройдет!»

1829

«Смерть, души успокоенье…»

Смерть, души успокоенье!

Наяву или во сне

С милой жизнью разлученье

Объявить слетишь ко мне?

Днем ли, ночью ли задуешь

Бренный пламенник ты мой

И в обмен его даруешь

Мне твой светоч неземной?

Утром вечного союза

Ты со мной не заключай!

По утрам со мною муза,

С ней пишу я – не мешай!

И к обеду не зову я:

Что пугать друзей моих;

Их люблю, как есть люблю я

Иль как свой счастливый стих.

Вечер тоже отдан мною

Музам, Вакху и друзьям;

Но ночною тишиною

Съединиться можно нам:

На одре один в молчанье

О любви тоскую я,

И в напрасном ожиданье

Протекает ночь моя.

〈1830 или 1831〉

«Пусть нам даны не навсегда…»

Пусть нам даны не навсегда

И жизнь, и жизни наслажденье,

Пусть, как падучая звезда,

Краса блестит одно мгновенье,

Да будет так! Закон богов

Без ропота благословляю,

А все на путь мой я цветов,

Как жизнь минутных, рассыпаю.

〈?〉

«Нет, я не ваш, веселые друзья…»

Нет, я не ваш, веселые друзья,

   Мне беззаботность изменила.

Любовь, любовь к молчанию меня

   И к тяжким думам приучила.

Нет, не сорву с себя ее оков!

   В ее восторгах неделимых,

О, сколько мук! О, сколько сладких снов!

   О, сколько чар неодолимых!

〈?〉

Н. М. Языков

Песня

Мы любим шумные пиры,

Вино и радости мы любим

И пылкой вольности дары

Заботой светскою не губим;

Мы любим шумные пиры,

Вино и радости мы любим.

Наш Август смотрит сентябрем[157] —

Нам до него какое дело!

Мы пьем, пируем и поем

Беспечно, радостно и смело.

Наш Август смотрит сентябрем —

Нам до него какое дело?

Здесь нет ни скиптра, ни оков.

Мы все равны, мы все свободны,

Наш ум не раб чужих умов,

И чувства наши благородны.

Здесь нет ни скиптра, ни оков,

Мы все равны, мы все свободны.

Приди сюда хоть русский царь,

Мы от бокалов не привстанем.

Хоть громом Бог в наш стол ударь,

Мы пировать не перестанем.

Приди сюда хоть русский царь,

Мы от бокалов не привстанем.

Друзья! бокалы к небесам!

Обет правителю природы:

«Печаль и радость – пополам,

Сердца – на жертвенник свободы!»

Друзья! бокалы