Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

— Так что ты решила насчет вечеринки у Элизабет?

Грейс вздохнула. Вечеринка у Элизабет Тейлор. То, что ее пригласили, было важным событием. Но голливудские вечеринки усложняли Грейс жизнь, потому что их устраивали постоянно. Все время где-нибудь проходила вечеринка — или целых пять. А поскольку дома и отели, где их устраивали, были разбросаны по довольно большой территории, чтобы попасть туда, приходилось потрудиться: привести себя в порядок, все просчитать, вызвать такси… Во всяком случае, таким образом поступало большинство. Грейс пила так мало, что могла бы и сама сесть за руль, но тогда возникали проблемы на парковке, где ее машину постоянно запирали другие, недостаточно трезвые водители, и выехать было невозможно — она уже пару раз попадала в такую ловушку.

И вот наконец вы на месте. Даже если там царит невыносимая скука, вежливость требует остаться хотя бы на несколько часов. Если вся компания желала куда-то передислоцироваться, снова возникали проблемы с машиной и с перемещением на новое место, сопровождаемые страхом, что в конечной точке маршрута вас подкараулят жуткие газетчики, жаждущие узнать, с кем вы проводите время. Все это изматывало. А народ еще удивлялся, почему она больше не выбирается на такие мероприятия! Провести ночь с любовником куда соблазнительнее.

— Я даже не знаю, — вздохнула Грейс, взъерошивая пальцами свои тонкие волосы, чтобы подчеркнуть, сколько возни с ними будет перед вечеринкой. Довольно много, к сожалению. — А ты?

— Мне нужна работа, так что я пойду, — ответила Рита. — И Сидни тоже собирается.

«Значит, это правда». Грейс стало любопытно, придут ли Рэй с Мюриэль, и если да, то значит ли это что-нибудь. Должно быть, у Тейлор большой дом. Во многих особняках Лос-Анджелеса легко заблудиться.

— Наверное, пересижу тут, — сказала Грейс.

Рита пожала плечами:

— Как хочешь. — А потом вздохнула: — Вот бы Сидни не захотел пойти.

— Он может пойти один, — заметила Грейс.

Рита посмотрела на нее взглядом, который означал «ах, если бы!», закатила глаза к небу и проговорила:

— Погоди, вот выйдешь замуж, Грейс… И неожиданно обнаружишь, как состоявшийся мужчина, за которого ты вроде бы выходила, превратится в мальчишку, нуждающегося не только в жене, но и в матери.

Грейс вернулась в номер отеля, долго принимала ванну, а йотом уселась с книжкой на кровать. Вскоре время подошло к полуночи, и она, зевая, выключила свет. Окажись она на вечеринке с Ритой, наверняка решала бы сейчас, остаться или уйти, ведь где-то, вероятно, уже началось более блестящее гульбище. Голливуд прекрасно может обойтись без нее. Он будет и дальше буйствовать, эйфорически хохоча в ночи, и эхо окрестных золотых холмов станет до бесконечности преумножать этот смех.

* * *

— Я надеялся увидеть тебя вчера у Лиз! — рыкнул утром ей на ухо Рэй Милландза столиком на съемочной площадке, где он пил кофе со слоеными язычками.

Грейс засмеялась, как никогда довольная тем, что ее глаза не обведены темными кругами, неизбежно появляющимися после вечеринок.

— Иногда я не прочь просто почитать, Рэй, — сказала она и положила на бумажную тарелку булочку с фруктовым джемом; — И вообще, если ты так сильно хотел меня увидеть, может, и к лучшему, что я не пришла.

— Мюриэль там не было, — отреагировал Милланд на намек.

— Но нас могли увидеть другие, — прошипела она и раздраженно отошла в сторону.

Ну почему бы ей не найти себе приятного неженатого мужчину и обходиться без всех этих ухищрений?

В тот день они снимали сцену перед попыткой убийства, когда герой Рэя, по фильму муж Грейс, звонит ей среди ночи, чтобы вытащить из постели и позволить персонажу Энтони Доусона, Чарльзу Суону, подкравшись, напасть на нее. Грейс много раз перечла эту сцену, и некоторые режиссерские ремарки ее тревожили. Она была рада, что как следует отдохнула, потому что смогла перед началом съемок собрать в кулак всю свою смелость и подойти к Хичу.

Терпеливо стоя рядом, пока он заканчивал разговор с одним из операторов, она раздражалась из-за перепалки с Рэем и нервничала в ожидании момента, когда можно будет изложить свои соображения Альфреду, чтоб его, Хичкоку. К собственному удивлению, она вдруг поняла, что решила поговорить о ремарках только после того, как Рэй стал капать ей на мозги насчет вечеринки. Просто Грейс была по горло сыта всеми этими мужчинами, которые не понимают элементарных вещей. А в фильме она надеялась изменить к лучшему один момент, поэтому и решила отказаться от своего обычного молчания.

Закончив с оператором, Хич повернулся к ней:

— Доброе утро, Грейс. Надеюсь, ты сегодня в порядке? Не очень утомилась?

— Если ты насчет вечеринки, Хич, то, наверное, обрадуешься, услышав, что я провела вчерашний вечер в постели с книгой.

— Рад? — причмокнул он. — Я очень разочарован этим.

— Хич, — поговорила она с притворным ужасом, — ты имеешь в виду, что предпочел бы, чтобы я болталась по всему Голливуду, а не отсыпалась перед работой над твоей картиной?

— Лишь потому, что мне приятно наблюдать, как ты болтаешься, дорогая моя, — ответил он с волчьей улыбкой, которая тем не менее почему-то наводила на мысли о добром дядюшке.

Такое удавалось одному только Хичу.

— Ну, ты вполне можешь это вообразить, иначе какой толк в фантазии?

— Хорошо сказано, Грейс, хорошо сказано.

Хоть признавать это было и неприятно, его редкие похвалы наполняли сердце Грейс гордостью. Ей нравилось слышать их, а еще нравилось, как он порой удивляется тому, что Грейс Келли, ссылаясь на детство в семье каменщика, начинает ругаться, словно работяга со стройплощадки. Грейс знала, что он ею заинтригован, и это было замечательно: значит, есть надежда, что ее идеи воспримут всерьез.

— Я хотела обсудить кое-что в сценарии, — сказала она со всем апломбом, на который только была способна.

— Да?

— Это насчет сцены, где меня разбудил телефонный ЗВОНОК:

— И?

— Ну, в сценарии говорится, что я должна встать и надеть халат.

— А ты предпочла бы разгуливать перед камерой в трусиках?

Этой дерзостью он пытался вывести ее из равновесия, но она не собиралась этого допускать.

— Конечно, нет.

— Да уж догадываюсь. Мне никогда бы не пришло в голову поставить даму, к тому же такую же католичку, как я, в столь компрометирующее положение.

Почему-то она в этом усомнилась, но не дала сбить себя с толку:

— Но ведь леди вроде Марго не станет спать в нижнем белье. И накидывать халат, чтобы пройти к телефону в другую комнату, тоже не станет. Ведь дело происходит среди ночи, и она считает, что одна в квартире,