Жизнь в белых перчатках - Керри Махер

— Пташка Грейс?

— Приве-ет, пташка Джей. Как ты себя чувствуешь в этот чудесный весенний денек?

Он засмеялся:

— Рад слышать твой веселый голос.

— Ну, я вытряхиваю из волос розовые лепестки, и тут звонит мой агент, надеюсь, с хорошими новостями, так что я решила примерить счастливое выражение лица.

— Так уж вышло, что у меня правда есть хорошие новости. Ты ведь знаешь Альфреда Хичкока, да?

Пульс Грейс бешено зачастил.

— Конечно, я знаю его фильмы. Мне нравится «Дурная слава». Тот, кто любит Ингрид Бергман так же сильно, как я, не может не знать режиссера, который так талантливо раскрыл ее артистизм.

— Ну так он просит тебя участвовать в пробах для его следующего фильма «В случае убийства набирайте “М"». Правда, для этого «Эм Джи Эм» придется уступить тебя на время «Уорнер Бразерс», но не думаю, что тут возникнут проблемы. Хичкок видел твою старую пробу для «Такси» и, похоже, считает, что ты можешь стать его следующей Ингрид.

— Нет… — с трудом выдохнула она. Ноги вдруг стали ватными.

— Да. Заметь, ты в точности на нее похожа. Вы обе…

— Если ты скажешь «ледяные блондинки», я тебя убью, пташка Джей.

— И в мыслях не было говорить ничего подобного.

Я собирался сказать «белокурые дамы высочайшего класса».

Грейс засмеялась, хотя и сомневалась, что этот вариант хоть чем-нибудь лучше.

— Когда мне ехать?

Глава 13

Грейс впервые встретилась с Альфредом Хичкоком в июне в одном из многочисленных непримечательных зданий, разбросанных по обширной территории студии «Уорнер Бразерс». Она слышала, что Хичкок странный, хотя никто не смог объяснить, в чем заключается эта странность. Говорили разве что о его полноте при низком росте, о скабрезном юморе, но сами по себе эти качества назвать странными нельзя, поэтому Грейс не знала, чего ей ожидать. Чтобы не спотыкаться и вообще не оказаться в неловком положении, она надела очки вместе с бирюзовым платьем от Диора, и поэтому первое, что сказал ей мистер Хичкок со своим специфическим гнусавым британским произношением, было:

— Мне никто не говорил, что вы носите очки.

Грейс моментально сняла их, и все за спиной режиссера поплыло.

— Мне не обязательно их надевать, — извиняющимся тоном ответила она.

Он оценивающе нахмурился, потом спросил:

— Вы прочли сценарий?

— О да, и еще в прошлом году смотрела спектакль. Он великолепен.

— Вот именно, — кивнул Хичкок, поворачиваясь к ней спиной и сцепляя за спиной пухлые ручки.

Его седые волосы были подстрижены так коротко, что их даже не нужно было напомаживать. По аккуратно выглаженным коричневым шерстяным брюкам и старомодному жилету поверх сшитой на заказ рубашки можно было сказать, что режиссер весьма щепетильно относится к своей внешности. Она задалась вопросом, как это сочетается с тем, что он, по слухам, человек больших страстей.

Режиссер вошел в частично оборудованный съемочный павильон, который выглядел как гостиная, которую не до конца обставили мебелью, поднял взгляд на большие камеры, размещенные на штативах и подъемных механизмах, и пожаловался:

— Они хотят, чтобы я снимал в стереоскопическом формате. Как будто я делаю ужастики для утренних сеансов. — Тут он фыркнул.

— Это уж точно не про вас, — заверила его Грейс. — Студии требуют от своих звезд всяких странных вещей. Наверное, хотят так продать больше билетов, а вырученные деньги снова вложить в нас, чтобы мы могли снимать еще больше.

— Довольно оптимистичная точка зрения для актрисы, которая сопротивлялась подписанию контракта со студией.

«Как он об этом узнал?» — подумала она.

Однако у нее уже возникло ощущение, что Альфред Хичкок выясняет каждую деталь о людях, оказавшихся в его орбите. От такого ничего не укроется. «Помни об этом, Грейс», — сказала она себе и, сомневаясь, возразила:

— Возможно. Но в конце концов я решила, что это меньшее из зол.

— Гм, — неопределенно пробормотал он. — Вас не смутит сцена, в которой вашу героиню пытаются убить? — В его голосе прозвучал тончайший намек на сладострастие.

Впрочем, Грейс порадовало, что, произнося это слова, он не глядел на нее. Заподозрив, что ее нарочно пытаются сбить с толку и это — часть проверки на пригодность для роли, она ответила:

— Ну ведь на самом-то деле меня не убьют, правда?

Режиссер, улыбаясь, повернулся к ней, между толстыми губами показались мелкие зубки.

— Нет, мисс Келли, не убьют. Но это будет отталкивающая сцена, и я собираюсь снять ее с неприкрытым варварством. Люди станут говорить о том, как я ее поставил.

Кожа Грейс немедленно пошла мурашками. Она никогда бы не подумала, что низенький толстенький человечек с мягкими, округлыми чертами лица вдруг может стать так похожим на волка. Но все же не испугалась. Ее увлекла и глубоко заинтересовала работа этого режиссера, в последние двадцать лет так блистательно распоряжавшегося лучшими талантами: конечно, Ингрид, а еще Кэри Грант, Лоренс Оливье, Джоан Фонтейн и Марлен Дитрих. Если она получит эту роль, то будет сниматься с Рэем Милландом и Робертом Каммингсом.

— Если вы пытаетесь напугать меня, мистер Хичкок, — проговорила Грейс, выпрямляя спину, — то моя работа, в которой нужно принимать вызов, воплощая всевозможные сценарии и сцены, ничуть меня не пугает.

Явно удивленный ее отвагой, Хичкок поднял брови и кивнул с… что это было — одобрение?

— Тогда начнем. Рэй! — И потом, гляди ей прямо в глаза, сказал: — И, пожалуйста, зовите меня Хич.

Грейс возблагодарила Бога, что ей не предложили делать пробу сцены убийства, которую ей только что описали. Хич попросил ее и Рэя Милланда сыграть в наполовину обставленном мебелью павильоне первую сцену фильма, а потом предложил прочесть ту часть роли, где она тайком разговаривает по телефону с любовником. Роберта Камминга, чтобы подавать ответные реплики, в студии не было, поэтому Грейс приходилось проговаривать их в голове в том темпе, который казался ей правильным, и лишь потом произносить свои.

Второй неожиданностью после парадоксальной личности режиссера для Грейс стал электрический разряд, пробежавший между нею и Рэем Милландом, когда они пожали друг другу руки. У Рэя были черные волосы и длинные острые черты лица. Он необычайно изящно управлялся со своим высоким телом. В серых фланелевых брюках и накрахмаленной белой рубашке с короткими рукавами, с роскошным баритоном и британским произношением, Рэй казался идеальным воплощением любезного английского джентльмена. Он был на два десятка лет старше Грейс, но вовсе не выглядел на свой возраст, потому что явно заботился о здоровье и внешности.

Ей сразу стало ясно, что Хичкок заметил их взаимное притяжение: он бросил на