Святые и Убийцы - Фэя Моран

Кажется, задача будет не из лёгких.

Глава 13

Одна из нас

К счастью, после появления монстров, меня отправляют в пещеру, практически сразу позабыв о намерении заставить меня убить одного из прибывших Охотников.

Так что сейчас я сижу в самой дальней пещере, обустроенной под небольшую тюрьму или скорее клетку, под охраной одного из тех гигантов с копьями, который стоит у оснащённого решёткой из железных прутьев входа, так что я, кажется, пленница, а не гостья или даже не просто корм тем уродцам, которых они держат над своими домами.

Чокнутые!

В пещере-клетке совсем ничего нет, кроме нескольких слоёв тусклой и бесформенной ткани на каменной холодной земле и подушка, набитая перьями. Это моя кровать. Брикард был более заботливым, позволяя мне спать в роскошной постели с тёплыми одеялами и сразу несколькими подушками. Я ужасно по ним скучаю. И по кровати, и по Брикарду.

Но винить некого. Я ведь сама выбрала этот путь, решившись пробраться в Каильту вместе с Охотниками. А теперь мне всё чаще кажется, что от меня зависит жизнь или же смерть сотен людей.

Глядя на каменные стены, исписанные странными узорами и символами, я считаю, сколько раз слышу шаги снаружи, сколько звуков проносятся в воздухе. Но ответов нет. Мне хочется узнать, где они держат остальных пленных, но для этого придётся высунуться и тайком пробежаться по всему их маленькому затхлому городку, а на это у меня нет никаких возможностей. Нужно убрать стражника.

Внезапно в щели показывается рыжая голова Микаэля. Он входит в пещеру, открыв решётку с помощью рычага сбоку и держа в руке свёрток ткани, а потом бросает его в меня со словами:

– Переодевайся, ничтожная! Переодевайся и выходи наружу. Тидда хочет с тобой поговорить.

А потом Змей уходит.

Я бросаю на стражника выжидающий взгляд, а этот кретин продолжает стоять на месте, вылупившись на меня своими скользкими маленькими глазами бледно-голубого цвета.

– Я не смогу переодеться, пока вы будете там стоять и глазеть.

И тогда мужчина наконец выходит из пещеры, пригрозив мне одним лишь взглядом, и я свободно вздыхаю: кто знает, может быть он отказал бы мне даже в такой простой просьбе.

Спешно снимаю шарф, потом платье. Волосы распускаю, и они бледно-золотистыми волнами падают на мои плечи. Затем я собираю их в пучок ниже затылка. На всякий случай пачкаю лицо грязью ещё раз, не забыв нанести немного и на руки, чтобы казаться темнее. Мой кинжал, привязанный к талии, сверкает при падающем на него свете луны, хотя и казалось, что в этой мрачной пещере не так много света. Я смотрю на лезвие и представляю, как могу им воспользоваться.

Керан учил меня не только схваткам с монстрами, проводя несколько долгих часов со мной в Корпусе тренировок. Мы множество раз сражались с ним и на мечах. Ведь только вступая в бой с разумным человеком, умеющим стратегически мыслить, можно овладеть искусством боя на достаточном уровне. Так что я знаю, что могла бы достать кинжал и вонзить прямиком в спину стражника, овладеть его оружием, спрятать тело и вылезти отсюда. Но всё это лишено смысла, ведь рано или поздно эти психи поймут, что не хватает одного из их людей. Все стрелки мигом падут на меня, а я не знаю, что ждёт тех, кто осмелится убить одного из них.

Поэтому так рисковать нельзя.

Я прячу кинжал в декольте, которое прячу под слоем длинного обмотанного вокруг шеи и головы шарфа, а потом иду к выходу. На мне теперь их лохмотья; бесцветная плотная рубаха, свободные штаны и плащ, закрепляющийся у горла пуговкой из серебра.

– Стой, – требует стражник. – Я должен тебя связать.

Он закрепляет на моих запястьях ржавые кандалы. Не совсем понятно, сколько этому металлу Лун, но по первому взгляду кажется, что все тысячи. А потом мужчина тянет за звенящие цепи, таская меня за собой, как пса на привязи. Мы спускаемся по небольшому каменному возвышению вниз, встречаем на пути играющих грязных детишек, глядящих мне вслед. Некоторые из них, более смелые, подбегают и тычут в меня пальцем, другие собираются вокруг, провожают. Я, видно, какая-то диковина для них.

Тидда сидит в своей пещере-дворце – кажется, самой большой в Святыне. По крайней мере, я пока не видела пещеры больше, а городок кажется мелковатым. Мы поднимаемся по небольшим ступенькам, проходя к сокрытой за деревянной дверью комнатке. Это чья-то спальня.

Я в удивлении оглядываю лежащего на кровати дряхлого тощего мужчину. Его лоб покрыт потом, плечи трясутся, а рот шумно выдыхает и вдыхает воздух. Стражник по приказу Тидды нас покидает. Женщина сидит возле мужчины, положив сложенные ладони на его дёргающуюся грудь. Вокруг неё – свечи, испускающие длинные нити дыма, в воздухе пахнет травами и всевозможными снадобьями.

Я стою у двери, не осмеливаясь пошевелиться. Понятия не имею, что происходит и что ещё произойдёт. Для чего меня сюда привели?

– Проходи, дитя, – заговаривает вдруг Тидда.

Я делаю шаг в её сторону, осматривая изрисованные стены. Везде этот странный символ, выведенный будто тёмной краской пальцами. А может это вовсе не краска, а кровь. От сумасшедших можно всё ожидать.

Мужчина, лежащий на кровати, прокашливается, из его рта брызжет кровь, попадая на руки Тидды, однако она продолжает держаться рядом с ним и совершенно не брезгует. Я же стараюсь не смотреть на тёмные сгустки, которые остались на её коже.

– Это мой муж, – поясняет мне она. – Его отравили. Те, с кем ты, как мне кажется, можешь быть в сговоре. Предосторожность не помешает.

Меня сбивает с толку это её странное заявление о возможности моего сговора с кем-то, но я стараюсь пока сосредоточиться на вежливости и обмане.

Я прижимаю ладонь к грудной клетке и отвечаю:

– Клянусь всем, что у меня есть, я совершенно не знаю, о ком идёт речь.

– Мы зовём их Убийцы, – говорит она настойчиво. – Неужто и в самом деле не слышала о них?

Отрицательно качаю головой.

Прямо сейчас я не притворяюсь и не вру. Пока что. Но закладываю в голове новый термин, который мне ещё предстоит изучить – некие Убийцы.

Тидда нежно проводит рукой по щеке своего мужа, потом встаёт. Я вдруг только сейчас понимаю, насколько она высокая. Почти как Эфра. Плечи хотя и худощавы, но выглядят крепкими, словно она чаще использует руки, чем ноги. Отхожу назад,