Повесь луну. История Салли, которая берет судьбу в свои руки - Джаннетт Уоллс

– Начинает понимать, что вы его использовали.

– Это треклятая ложь! – восклицает Сеймур. – Ложь и оскорбление!

Мэтти игнорирует его и поворачивается ко мне.

– Они сами по себе, эти двое, – она небрежно кивает на Сеймура и Кэт. – Хотят наложить лапы на денежки Эдди, когда он получит наследство.

– Мы любим Эдди! – возмущается Кэт.

– «Любим»! – Мэтти только что не выплевывает это слово. – Вы называете это любовью?! – Она снова смотрит на меня. – Они исполняют каждую его прихоть, они морочат ему голову разговорами о приобретении бейсбольной команды и о том, что он станет концертирующим пианистом, но в их душе отнюдь не интересы бедного мальчика. – Она поворачивается к Кэт и Сеймуру. – Вы не члены семьи! У вас нет корней в этом округе!

– Я брат твоего мужа, – возражает Сеймур. – Если уж это не семья…

– Ты не Кинкейд, Сеймур, – говорит Мэтти, наклоняясь почти к самому его лицу, потом еще ближе. – Ты всего лишь мошенник, который увидел уникальную возможность, когда Герцог скончался, а его бедняжка-вдова внезапно осталась совершенно одна! Если только… – Она замолкает.

– Если только что? – спрашиваю я.

– Если только все это не умысел, Салли, – неторопливо говорит Мэтти. – Если все это не было заговором с самого начала. Сеймур организует Герцогу встречу с женщиной, с которой у него была история. Когда Герцог женится на ней, Сеймур совершенно случайно объявляется здесь и три дня спустя подстрекает Герцога сделать глупость, в результате которой тот гибнет, а потом не успело еще тело Герцога остыть, как Сеймур женится на его вдове, чтобы прибрать к рукам наследство Эдди!

– Все было не так! – Голос Кэт резок. Она берет Сеймура под руку. – Пожениться было моей идеей.

– Вполне может быть, Кэт, – кивает Мэтти. – Может быть, и так. Может быть, ты знала обо всем с самого начала, соблазнила Герцога, уговорила на внезапный брак, пока никто ничего не проведал о тебе, помимо того, что рассказал нам этот самый Сеймур, потом умоляла Герцога не прыгать с эстакады, прекрасно зная, что твои слова лишь заставят его именно это и сделать!

– Это полный абсурд! – ахает Кэт.

– Правда? – прищуривается Мэтти. – А ты что думаешь, Салли?

– Кэт права. Это абсурдно.

Но, может быть, Мэтти что-то раскопала? Нет! Невозможно. Но, опять же, даже если это неправда, звучит-то это так, словно может быть правдой, и если Мэтти ведет с Эдди вот такие разговоры, я понимаю, почему он может ей поверить.

Мэтти разглядывает меня, словно знает, о чем я думаю.

– С тех пор как сюда приехал Сеймур, на эту семью валятся сплошные катастрофы, разве ты не согласна, Салли?

– Случилось многое… – Я запинаюсь. Сеймур и Кэт смотрят, ждут, и я чувствую себя как тот свидетель в суде, которого вынуждают давать показания против друзей. – Но некоторые винили меня во всем, что случилось с тех пор, как я вернулась!

– Смерть. Скандал. Люди ищут объяснений. Они поверят в такую вот историю. Не кажется ли тебе, Салли, что они в нее поверят?

– Именно это ты рассказываешь Эдди, не так ли? – спрашиваю я.

Глаза у Мэтти горят.

– И он начинает видеть в этом логику!

– И неважно, правда это или нет, – говорю я.

– Самая настоящая правда! – заявляет Мэтти.

– Где твои доказательства? – спрашивает Сеймур.

Мэтти по-прежнему смотрит на меня.

– Просто слишком много совпадений, Салли. Подумай об этом. По-другому как-то не складывается. – Она поворачивается спиной к Сеймуру и Кэт. – Люди в это поверят. И это сильно их разозлит. И я не могу предсказать, что тогда случится… – Она делает паузу. – Потому что у вас двоих нет друзей в этих местах, нет родичей, нет союзников, нет собственности, нет ничего!

Кэт опускается в кресло, словно от всего этого у нее до дурноты закружилась голова.

– Эдди сказал мне, что ты носишь ребенка, Кэт. Он может быть как от Герцога, так и от Сеймура. Никто этого не знает, кроме тебя, а может, и ты сама не знаешь. – Мэтти подается вперед, кладя обе руки на длинный сосновый стол. – Поэтому я собираюсь сделать тебе предложение. На него, – она указывает пальцем на Сеймура, – мне наплевать. Кэт, я дам тебе тысячу долларов, чтобы ты уехала из города. До конца этого дня. – Мэтти вынимает из сумочки конверт и показывает его. – Наличными. Вот они, здесь.

– Ты пытаешься подкупить меня? – Голос Кэт звучит так, будто ей трудно дышать.

– Подкуп. Платеж. Стимул. Поощрение. Называй, как хочешь. – Мэтти открывает конверт и вынимает из него толстую стопку банкнот. – Тысяча долларов. Это много денег. – Голос Мэтти смягчается. – Больше, чем оставил тебе Герцог. Достаточно, чтобы начать жизнь заново где-то в другом месте.

Все молчат.

Предложение Мэтти – оно настолько наглое, настолько внезапное, что застигает всех нас врасплох. Она завладела нашим вниманием, выбив из равновесия, ее голос гудит набатом, ее жесты смелы, и мне приходит в голову мысль, что это проявляется Кинкейд в Мэтти: она говорит и ведет себя очень похоже на Герцога.

Потом до меня доходит еще кое-что.

Мэтти понимала, что так будет, с самого начала. Ее потрясение, когда Кэт вышла замуж за Сеймура, было наигранным. Она знала, что Кэт чувствует себя безмерно одинокой после смерти Герцога, и этим своим нарочито громким шепотом дала понять всем, что Кэт не имеет никакого права жить в Большом Доме. Мэтти знала, что Кэт потянется к Сеймуру, своему старому другу, своему единственному другу. Может быть, даже хотела, чтобы это случилось. Она знала, что город воспримет это как скандал. Кэт думала, что брак укрепит ее позиции, но Мэтти знала, что он сделает ее объектом презрения, знала, что он, возможно, даже даст самой Мэтти какой-то способ перехватить опеку над Эдди.

Да я же как та клятая тягловая лошадь с надетыми на глаза шорами! Я была так сосредоточена на стараниях занять себя и жить дальше – «негоже на этом зацикливаться», – что видела лишь то, что было прямо передо мной, и не замечала ничего из того, что происходило вокруг. Но Мэтти – Мэтти видела все. Она знала, что у тетушки Фэй всегда были проблемы с мужчинами. Возможно, именно Мэтти навела врача на мысль объявить тетушку Фэй слабоумной, зная, что я привезу ее в Большой Дом. Сесил говорил, что Мэтти унаследовала мозги своей матери. Держи ухо востро, говорил он. А я была беспечна.

– Ты знала, тетя Мэтти! Ты понимала, что все будет так!

Мэтти с трудом сдерживает улыбку, но говорит:

– Понятия не имею, о чем ты толкуешь.

Она