Два года СВО. Философский дневник крымчанина - Олег Константинович Шевченко

крови к тому же кипит кровь донских казаков, — и который может рассказать о своих донских и шотландских предках вплоть до ХУЇ-ХУН века. Он историк и социолог, эксперт по украинскому нацизму, не раз выезжавший по своей профессии «в поле», исследовавший «располаги» националистических формирований Украины после зачистки их нашими войсками. Третий — крымский славянин, в котором есть кровь валашских скитальцев, украинских казаков и русских крестьян с литовского порубежья Земли Новгородской, а сейчас их потомок — философ, специалист по Ялтинскому миру. Беседа о предках переплетается со спорами о религиозных культах. Эскапады в адрес того или иного исторического события перемежаются с днем сегодняшним: практикой приношения в жертву русских военнопленных боевиками на Азовстали. А гром орудийный набирает мощь. В номере душно. Мы открыли окна. Видим далекие зарницы… Чтобы продолжать разговор, мы повышаем голос и перекрикиваем РСЗО. На ум приходят строки из песни «Донбасс за нами»:

В полнеба пламя,

В полнеба смог,

Россия с нами

И с нами Бог!

Я вижу, как в наших бокалах слегка колышется вино. Орудийный треск, гром, тявканье, щелчки — сквозь землю мягкими вибрациями доходят до нас и заставляют дрожать напиток Диониса в такт с музыкой рождающегося бытия, нового Русского мира на древней Земле Русского Поля.

Донецк не выживает. Донецк не агонизирует. Донецк вытягивает Россию в Будущее. Донецк любит и ждет. Донецк верит и ждет. Донецк действует и ждет. Он собран, напружинен, он овеян романтикой и горькой пороховой правдой войны. Он ждет тебя, меня, нас. Он зовет всех русских в наше Будущее.

6

Рокот канонады, мягкие улыбки девушек Донбасса, горячие вопросы на берегу метафизической речки, споры на конференции, галопирующий автобусик — все это — утихающий рокот урагана Прошлого и набирающее мощь торнадо Будущего. Крымская и Донбасская весна прошли, отцвели… Наступает жаркая страда Русского Лета на Диком Поле Нашего Бытия.

ВМЕСТО ПОСЛЕСЛОВИЯ:

ГРАЖДАНСКОЕ МУЖЕСТВО РУССКИХ ФИЛОСОФОВ

14.11.23.[133]

Кто такой патриот? Вопрос, казалось бы, абсурдный. Это же всем известно. Это: «Человек, преданный своему народу, любящий свое отечество, готовый на жертвы и совершающий подвиги во имя интересов своей родины»[134]. Но в этом простом определении кроется любопытная деталь. Человек предан чему-то, человек, готовый на подвиг ради чего-то, одним словом, между человеком и, в данном случае, Родиной есть некий барьер. Из этого и любого другого определения слова «патриот» явствует отделенность Личности от Родины, Тела от Отчизны и т. п. Но, если мы посмотрим этимологию этого понятия, увидим, что это неправильный вывод, это, скорее всего, досадная невнимательность к скрытым смыслам слова очевидным для наших предков и уже не улавливаемых нами. Так, Владимир Иванович Даль определял патриота следующими выражениями: «любитель отечества, ревнитель о благе его, отчизнолюб, отечественник или отчизник. Патриотизм, муж., любовь к отчизне. Патриотический, отчизненный, отечественый, полный любви к отчизне. Патримониальный, отеческий, отний, отчий, отчиный»[135]. Отношение к отцу, это отношение не чужого, иного, другого, а отношение родной части к тому целому, что дает тебе смысл бытия, то, что делает тебя человеком, что создает из тебя человека. Следовательно, патриотизм — это не механическая связка неких эмоций человека с неким объектом, а глубочайшая и неразрывная, органическая связь человека со своим истоком, связь, без которой нет человека. Это связь сына с отцом. Патриотизм — это именно мужская привязанность сына к отечеству, на что недвусмысленно указывает толковый словарь Даля. А вот любовь к Родине — это иная связь, иной пласт бытия, это любовь сына к матери, это уже женская сторона любви к своему истоку. Она не хуже и не лучше, не выше и не ниже, она другая. Кристально чисто эту мысль выразил А. Н. Радищев, заявив, что патриот — это сын отечества[136].

А это значит, что патриотизм — это серьезное дело, не терпящее напыщенного пустословия, лизоблюдства, подхалимства, умилительных улыбочек и слащавых формулировок исходя из текущего желания того или иного царедворца. Для любого человека очевидно, что любовь к отцу (если вообще это можно назвать любовью) Иудушки Головлева и Евгения Базарова — это нечто совершенно разное. Хотя в романах эта самая любовь и собственно отцы не явлены четко, но характер поведения и отношения к «предкам» Головлева и Базарова — не оставляет сомнения. При всей своей грубости и резкости Базаров — явно выигрывает первенство по «чемпионату нравственности».

Но резкая, деятельная, нелицемерная, искренняя любовь к отечеству требует очень важной характеристики — мужества. Как точно подметил современный исследователь, изучающий феномены мужественных поступков: «.смел не тот, кто не боится, а тот, кто, поняв риск, не сдаётся»[137]. Гражданское мужество требует не подвига на грани жизни и смерти, когда вокруг тебя твои товарищи, а впереди твой враг. Совсем нет. Зачастую это подвиг в тиши одиночества, когда твоя истина и твоя правда сталкиваются с косностью окружающих тебя людей, с хромающей бюрократией государства. Легче всего в этой связи выступить с призывом уничтожить ломающееся (ложное мужество революционеров 1917 года), расстрелять косных (девиантное мужество организаторов репрессий 1937 года). Труднее всего выступить с программой улучшения, принять деятельное участие в открытии глаз власть предержащих о судьбе управляемых ими людей. При этом не требовать себе должности и полномочия, отказываться от почета и уважаемой должности, получать риск общественного осуждения и, если государство очень больно, то и уголовного преследования. Повторюсь, не требовать ломать, уничтожать, не жаждать себе должностей или мировой славы. А тихо, спокойно и трудолюбиво работать ради любви к отечеству, истоку того, кем ты являешься. Это трудно. Это почти невозможно. Но без такой любви к отчему не устоит ни одна империя, не сохранится ни один народ.

Пожалуй, одним из первых русских интеллигентов, кто в полной мере осознал всю диалектику таковой любви и мужества, стал Александр Николаевич Радищев: «Я взглянул окрест меня — душа моя страданиями человечества уязвлена стала. Обратил взоры мои во внутренность мою — и узрел, что бедствия человека происходят от человека, и часто оттого только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы. Ужели, вещал я сам себе, природа толико скупа была к своим чадам, что от блудящего невинно сокрыла истину навеки? Ужели сия грозная мачеха произвела нас для того, чтоб чувствовали мы бедствия, а блаженство николи? Разум мой вострепетал от сея мысли, и сердце моё далеко её от себя оттолкнуло. Я человеку нашёл утешение в нём самом. «Отыми завесу