Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

Скромные академические успехи Чарльза, его склонность к уединению, далекое от атлетического телосложение и нелюбовь к спорту плохо помогали ему вписаться в формат школы Hill House, и он с трудом к ней приспосабливался. Но если он полагал, что эта школа была трудной, то следующая оказалась ночным кошмаром наяву. Его записали в школу-интернат Чим, альма-матер отца. Филипп там не только выжил, но и преуспел – стал школьным капитаном по крикету и вратарем первой школьной команды по футболу.

Положение в школе его старшего сына коренным образом отличалось. Чарльз чувствовал себя там совершенно несчастным и скучал по дому. Стеснительный и чувствительный, он с трудом заводил друзей и был неспособен присоединиться к какой-либо группе. Он неизменно оставался в стороне от любых активных мероприятий. Это были самые безотрадные годы его жизни. Даже королеве, которая всецело поддерживала мужа в его системе воспитания, приходилось брать себя в руки каждый раз, когда в конце каникул в Балморале Чарльз умолял ее позволить ему не возвращаться в эту «юдоль скорби».

Летом 1958 года по непонятной причине королева решила объявить своего сына «принцем Уэльским, графом Честерским и рыцарем Благороднейшего ордена Подвязки». Упитанный королевский отпрыск покраснел как рак и готов был провалиться сквозь землю, когда вместе с другими учениками он увидел эту новость по телевидению.

По воспоминаниям биографа королевы Сары Бредфорд, «никто даже не подумал о том, чтобы предупредить его заранее; это было совершенно непростительное бесчувствие со стороны Елизаветы, как мне кажется»5.

Как бы ни сочувствовала королева переживаниям сына, она не только поддерживала мужа, а полагала, что опыт, приобретенный в школе-интернате, хорошо подготовит его к превратностям его будущего положения.

Елизавета благожелательно, хотя и достаточно хладнокровно следила за процессом обучения сына, но почти не интересовалась академическими успехами дочери. Обучением Анны в детской занималась гувернантка Кэтрин Пиблз. Школьная комната Анны располагалась прямо над апартаментами королевы в Букингемском дворце, однако коронованная мать никогда туда не заходила, чтобы справиться об успехах дочери. Зато тетя, принцесса Маргарет, ими интересовалась и даже экзаменовала племянницу. Свое собственное образование принцесса считала неадекватным, поэтому, когда в конце концов принцесса Анна пошла в школу-интернат для девочек Бененден в Кенте, Маргарет осталась очень довольна. Анна стала первой дочерью монарха, посещавшей школу.

Анна с теплотой вспоминала о своих школьных днях, тогда как хорошо известен отзыв ее брата о своей закрытой школе Гордстоун на северном побережье Шотландии: «Колдиц в килтах»6 (Колдиц печально известен как концлагерь). Чарльз хотел учиться в Итоне, частной школе для мальчиков около Виндзорского замка, и в этом желании его поддерживала королева-мать, отстаивая его интересы перед дочерью и зятем. Однако ее аргументы не были приняты во внимание. Филипп считал, что Итон находится слишком близко к Лондону и внимания прессы не избежать, поэтому остановились на Гордстоуне. Несмотря на свои дурные предчувствия, в конце концов Чарльз там освоился. Он вступил в театральную труппу, и его назначили школьным опекуном, или старшим учеником, как и его отца.

Чарльз никогда не забывал отстраненного отношения родителей к нему в детстве. Его официальный биограф Джонатан Димблби называл королеву «холодной», с чем никогда не соглашались сестра и братья Чарльза. Более тактично материнские качества королевы описывал один из друзей: «Материнство не является сильной стороной королевы. Она любит заниматься своей работой и всегда очень занята»7.

Многолетние толки об отчужденном отношении родителей начались со знаменитого киновыпуска новостей, в котором была показана встреча королевской пары со своими детьми на борту королевской яхты Britannia в ливийском порту Тобрук в 1954 году. При встрече с мамой и папой, только что вернувшимися из 6-месячного турне по Австралии и Новой Зеландии, Чарльз и Анна степенно и вежливо пожали им руки. По крайней мере, они их узнали, ведь были опасения, что после такой длительной разлуки дети не признают венценосных родителей. Хотя во внутренних покоях яхты принца с принцессой ждал более теплый прием, но лишенная теплоты встреча демонстрировала прохладное отношение королевы к материнству. Позднее ее эмоциональная сдержанность станет еще более заметной по контрасту с принцессой Дианой. Во время турне по Канаде жена Чарльза, освещаемая вспышками камер, бежала по палубе, чтобы заключить в объятия своих мальчиков.

Люди, знавшие королеву многие годы, видели глубинную причину ее «холодности». Они описывали Елизавету как женщину, подверженную сильным эмоциям, при этом вынужденную держать себя в железных тисках в силу бесконечных требований, налагаемых на нее короной. Писатель Джеймс Поуп-Хеннесси отмечал: «Чувствуется, что внутренняя пружина натянута в ней очень туго»8. Однако известно много случаев, когда включался ее сильный материнский инстинкт, что шло на благо Короны. Во времена семейных кризисов, особенно в периоды семейных неурядиц у принцессы Маргарет и после смерти Дианы, принцессы Уэльской, первой заботой королевы всегда становилось благополучие детей.

Будучи подростком, да и позднее, уже став взрослой, Елизавета часто выражала достаточно обычное среди людей желание поселиться в сельской местности, окружив себя собаками, лошадьми и детьми. И это были не пустые слова. Ее отец Георг VI считался хорошим наездником, но она его превзошла. Королева заслужила уважение в мире скачек и стала признанным авторитетом в разведении и выращивании скакунов. В 1954 и 1957 годах Елизавета завоевывала первенство среди заводчиков лошадей для скачек без препятствий, став первым монархом, получившим это звание дважды. «Если бы она была обычным человеком, возможно, она стала бы тренером, ей это очень по душе», – говорил тренер Ян Болдинг 9. В Балморале королева разводила шетлендских пони, а в Хэмптон-Корте – горных.

Елизавета также была заводчиком охотничьих собак и завоевала множество призов за их подготовку. Когда она подарила одного из щенков своему зятю Энтони Армстронг-Джонсу (позднее лорду Сноудону), тот оценил подарок по достоинству.

Собаки и лошади помогали Елизавете оставаться нормальным человеком. Животные любили ее за то, что она есть, а не за титул. В мире, где королеву постоянно окружали люди, которых она едва знала, животные помогали ей оставаться самой собой. Это объясняет, почему и в свои 90 лет Елизавета продолжала ежедневно ездить верхом в сопровождении только конюха и детектива. На время конной прогулки она могла становиться такой, какой она была на самом деле.

Так же серьезно, как в отношении собак и лошадей, Елизавета подошла к вопросу о рождении третьего ребенка. Это произошло тогда, когда они с Филиппом уже профессионально работали в паре и вполне могли справиться