Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

часы в рабочем графике для того, чтобы проводить их с Эндрю. Своей подруге она рассказывала, «какая радость» иметь малыша в доме. Главной темой Рождественского выступления королевы в 1965 году стала «семья», которую она назвала «главным стержнем нашего существования». Этим ограничивались роль и имидж Елизаветы как современной матери: за Эндрю присматривала целая армия нянек, сиделок и разнообразного персонала.

Королеву называли не устаревшей, а придерживающейся традиций, имея в виду, что она продолжала держаться за якорь, в то время как демократичные и дерзкие «свингующие 60-е» уже отплыли от берега.

Когда в октябре 1963 года премьер-министр Гарольд Макмиллан подал в отставку, ему на смену пришел сэр Алек Дуглас-Хоум, отказавшийся ради этой должности от звания пэра. Он был типичным представителем тех самых «твидовых пиджаков», которых задолго до этого громил лорд Олтрингем. Хоум олицетворял собой мечту сатирика: выпускник Итона с вялым подбородком, он говорил так, как будто его рот был набит камнями.

Королева же, наоборот, чувствовала себя очень комфортно с новым премьер-министром, семейное древо которого уходило корнями в XV век и чьи болотистые угодья с тетеревами граничили с ее землей. Как отмечал один из придворных, «ей нравился Алек. Он был старым другом. Они говорили о собаках и о совместной охоте. Они оба были шотландскими землевладельцами, людьми одной крови, как старые школьные друзья»28.

Спустя 10 лет после критики Олтрингема королева по-прежнему была окружена землевладельцами-аристократами, естественно, мужчинами, чьи консервативные взгляды отражали ее врожденную классовую осторожность. Королевский пресс-секретарь командор Ричард Колвилл, например, считал, что пресса «немногим лучше заразной болезни»29. Основным правилом, которого он придерживался в своей работе на протяжении 20 лет службы, был запрет на сьемки, фотографирование и даже обсуждение всего того, что выходило за рамки протокольных мероприятий дворца. Такой подход вполне устраивал королеву, которая скованно держалась перед камерами и испытывала инстинктивную антипатию к вторжению в ее личное пространство. А это совершенно не соответствовало стремительно менявшимся реалиям.

Растущая пропасть между монархом и подданными стала особенно очевидной, когда в октябре 1964 года всеобщие выборы, проходившие на фоне массовых беспорядков на производстве, выиграл с небольшим преимуществом лидер лейбористской партии Гарольд Вильсон. Первая встреча нового премьер-министра с королевой не сулила зарождения сколько-нибудь доверительных отношений. Перед Елизаветой сидел бывший преподаватель Оксфорда, сын заводского химика и школьной учительницы, к тому же куривший трубку. Вильсон разительно отличался от городских консерваторов-эсквайров, занимавших пост до него. На традиционную 30-минутную встречу суверена с первым министром он приехал неподготовленным и плавал, отвечая на ее вопросы. Королева реагировала довольно резко, и в результате оба расстались раздраженными и взвинченными. Предстоял трудный период притирки.

А за стеной комнаты, где обсуждались государственные дела, сидели секретарь Марсия Уильямс, жена Мэри, отец Герберт и двое сыновей, Робин и Джайлс, которых премьер-министр привел с собой во дворец на встречу с королевой. Как вспоминала Марсия Уильямс, позднее ставшая леди Фолкендер, «там было несколько не представленных нам дворцовых чиновников, которые казались мне все на одно лицо. Если я не ошибаюсь, разговор шел о лошадях. Возможно, они решили, что все в мире интересуются этой темой, но мои познания в ней были минимальными, а у семьи Вильсон и того меньше»30.

Смерть Уинстона Черчилля 24 января 1965 года, в первые месяцы пребывания Вильсона на посту, напомнила, насколько изменилась страна. Черчилль родился во дворце Бленхейм, и его родословная пестрит именами герцогов и графов. Его младенческую погремушку семья сохранила как реликвию для последующих поколений. Вильсон же родился в маленьком доме по адресу Уорнфорд-Роуд, 4, в фабричном городке Хаддерсфилд в Западном Йоркшире. Если премьер-министр военного времени Черчилль обещал своему измученному народу только «кровь, изнуряющий труд, слезы и пот», Вильсон мог пообещать «горнило технической революции»31.

В соборе Святого Павла, где проходили похороны, Елизавета II показала, насколько высоко она ставила бывшего премьер-министра. Вразрез с протоколом, по которому королева всегда прибывала последней, на этот раз она сама ожидала прибытия своего великого подданного. Этот простой жест смирения монарха, подчеркнувший величие умершего, придал прощанию дополнительную щемящую ноту. Внук Черчилля, Николас Сомс, отметил: «Это абсолютно исключительный, если не единственный случай, когда королева отдала кому-то право первоочередности. То, что она прибыла в собор до того, как туда внесли гроб с телом моего деда, было красивым и трогательным жестом»32.

Смерть Черчилля означала конец эпохи. Преданность и советы, возможно, величайшего в Британии государственного деятеля и политического лидера оказались бесценными в первые годы пребывания Елизаветы на троне. Актер Джон Литгоу, который изучал жизнь Черчилля для роли в телевизионном сериале «Корона», отметил: «Отношения Черчилля с королевой развивались очень гармонично. Она – совершенно неподготовленная правительница, которая, возможно, благодаря его рекомендациям, постепенно начинает понимать свою роль и свою власть, и в конце концов становится сильнее его и даже поучает его. Его последняя аудиенция у нее в 1955 году чрезвычайно трогательна, ведь возраст и недуги заставляют его оставить свой пост»33. Многие высокопоставленные лица были советчиками королей и королев во времена их царствований: Генрих VIII и кардинал Уолси, королева Елизавета и Уильям Сесил, королева Виктория и лорд Мельбурн. Однако Черчилль уникален тем, что помог формированию целой королевской династии.

8. Семейное дело

21 октября 1966 года в 9:15 утра шахтерский поселок Аберфан в южном Уэльсе потрясла трагедия – колоссальная гора угольных отходов обрушилась на начальную школу и близлежащие дома, похоронив под собой 116 детей и 28 взрослых. Эта катастрофа стала одной из самых ужасных трагедий, произошедших в Британии в мирное время за всю историю. Ее масштабы ужасали. Поселок напоминал картину ада, когда обезумевшие родители, иногда просто голыми руками, тщетно пытались откопать и спасти своих детей. Потрясенные выжившие стояли или сидели, находясь в шоке, с абсолютно отрешенными лицами. Премьер-министр Вильсон был одним из первых высокопоставленных лиц, прибывших в поселок. Он совершенно правильно полагал, что в бедствии такого масштаба были необходимы как быстрые действия, так и моральная поддержка.

Королева колебалась по поводу поездки в Уэльс, но ее зять не стал мешкать. Без каких-либо консультаций с официальными лицами он засунул лопату в сумку и на поезде отправился в Уэльс. Он оставил жене записку со словами: «Поцелуй за меня детей»1. Тони Сноудон утешал осиротевших родителей или просто молча сидел рядом, разделяя безутешное горе от потери дочери или сына. Он посещал местные больницы, разговаривал с врачами, медсестрами и выжившими, пытаясь вселить в них хоть каплю