Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

под маской невозмутимости. После убийства Кеннеди, произошедшего 22 ноября 1963 года, королева не смогла выразить свои соболезнования и симпатию убитой горем вдове, так как была беременна в четвертый раз. Доктора не советовали ей ехать в Вашингтон на похороны, и вместо нее поехал принц Филипп.

За несколько дней до убийства президента в очередном представлении Королевского Варьете приняла участие ставшая к тому времени сенсацией ливерпульская четверка Beatles. Концерт проходил в присутствии принцессы Маргарет, лорда Сноудона и королевы-матери, которая в тот вечер заменяла беременную королеву. Перед последней песней Джон Леннон попросил похлопать тех зрителей, которые сидели на дешевых местах, а остальных – «встряхнуть своими драгоценностями». При этом он посмотрел в сторону королевской ложи 23. Дерзкая четверка бунтарей английского разлива олицетворяла дух времени – это тоже были короли, но короли рок-н-ролла. Появление Beatles и других групп, взрыв интереса к сатирическим телешоу, таким как «Это была та неделя, которая была», популярность и романтизация творческих профессий стали приметами новой эпохи.

Королева и ее муж тоже сделали отважный шаг в сторону современности: 10 марта 1964 года при рождении принца Эдварда Энтони Ричарда Луиса в Бельгийских покоях впервые присутствовал принц Филипп. Его подтолкнула к этому консультант по подготовке к родам Бетти Парсонс. Неделю спустя Елизавета писала на Мальту своей подруге Мейбл Стрикленд: «Малыш прекрасно себя чувствует и очень нас радует, особенно Эндрю, который им просто очарован»24.

В обществе происходили тектонические сдвиги. Правящий класс Великобритании находился под постоянным огнем критики. Наиболее яркий скандал разразился вокруг дела Джона Профьюмо, военного министра. Тот связался с девицей легкого поведения Кристин Килер, которая в то же время спала с агентом КГБ Евгением Ивановым. Дело стало достоянием общественности. В своем заявлении, обращенном к палате общин, Профьюмо солгал, отрицая свою связь, но как только всплыла правда, военный министр с позором подал в отставку.

Щупальца этого дела достали многих представителей высшего общества. Так, известный остеопат и художник-портретист Стивен Уорд, поставлявший в свободное от работы время клиентов для Килер, регулярно устраивал в арендованном им в Кливдене коттедже бурные вечеринки с купаниями нагишом в бассейне. Этот самый Уорд, член клуба «Четверг», делал эскизные наброски принца Филиппа и других членов королевской семьи. Пресса не покладая рук пыталась связать имя Филиппа с сексуальными оргиями в Кливдене, но, хотя и было очень много дыма, огня так и не нашли. Премьер-министр Макмиллан обратился к королеве с тягостными извинениями за своего министра: «Конечно, я понятия не имел о существовании странного теневого мира, в который оказались втянуты и другие лица, помимо Профьюмо»25.

Хотя королева сочувствовала премьер-министру, к коридорам Букингемского дворца, покрытым красными коврами, снова неотвратимо приближалась волна скандала, причем из совершенно неожиданного источника. Он касался хранителя королевской картинной галереи, известного историка искусства сэра Энтони Бланта. Королева никогда не была близка с Блантом, своим назначением он был обязан еще ее отцу. Суховатый аскет, безукоризненно учтивый, но с оттенком презрения в глазах, Блант считал дворцовую жизнь безнадежно скучной. Он говорил своим друзьям, что представление королевской семьи о культурном вечере сводилось к игре в гольф с куском угля вместо мячика на бесценном абиссинском ковре. Хранитель галереи согласился принять рыцарское звание в 1956 году, чтобы доставить удовольствие своей матери. Его биограф Миранда Картер писала: «Облик Бланта, вежливого, но отстраненного, чем-то напоминал вежливую непроницаемость королевы»26. В один прекрасный день 1964 года, уже после рождения принца Эдварда, личный секретарь королевы Майкл Адин сообщил ей ошеломительную новость. Британская секретная служба, известная как MI5, на основе поступившей от ФБР информации разоблачила Бланта как советского разведчика. Оказалось, что и во время второй мировой войны он посылал информацию в Москву.

Во время разговора с королевой Адин подчеркнул, что на Даунинг-стрит рекомендовали ничего не предпринимать и оставить все как есть. Бланту гарантировали юридическую неприкосновенность, если он согласится сотрудничать и расскажет все, что знает. Существовали опасения, что любая огласка серьезно повредит отношениям британской секретной службы с американцами, которые и так оказались подорваны сначала скандалом с Профьюмо, а теперь и раскрытием так называемой кембриджской пятерки, членом которой состоял Блант. Коллеги Бланта – разведчики Гай Берджесс, Дональд Маклейн и Ким Филби – уже были раскрыты и находились в России. Сохранение англо-американских отношений стояло тогда во главе угла, но, возможно, правительство, уже попавшее под огонь критики, просто надеялось избежать дополнительного унижения. Никто не подумал о том, чтобы защитить имя дома Виндзоров позднее, когда имя предателя из Букингемского дворца было рассекречено.

В ноябре 1979 года премьер-министр Маргарет Тэтчер заявила о Бланте в палате общин. До тех самых пор он сохранял свой пост хранителя королевской галереи и оставался в рыцарском звании. Придворные недоумевали, как такое могло произойти.

В течение многих лет королева являлась защитницей Короны, всегда задававшей неудобные вопросы министрам, если авторитет монархии оказывался под угрозой. Как хранитель института монархии она, по крайней мере, должна была настоять, чтобы Бланта убрали с должности. Судачили о том, что на месте Елизаветы II королева-мать, которая никогда не любила Бланта из-за его атеистических взглядов, проявила бы большую твердость. «Королева-мать, чье суждение не всегда было точным, этого бы никогда не допустила, а вот королева согласилась», – вспоминал один высокопоставленный королевский чиновник 27. А бывший советник заметил: «Я поражен, что решение оставить Бланта в должности не нанесло бо́льшего ущерба монархии, когда правда вышла наружу в 1979 году. Я знаю, каких трудов нам стоило все это замять». Хотя Елизавета была вынуждена принять официальную рекомендацию Даунинг-стрит, по общему мнению, она заняла в этом вопросе пассивную позицию. Положительным результатом этой истории можно, пожалуй, счесть появление блестящей пьесы Алана Беннетта «Вопрос точки зрения», в которой представлена тонкая философская дуэль между королевой и хранителем галереи о правде, реальности и ее отражении.

В 1965 году королева позволила британцам заглянуть в свою частную жизнь, разрешив кинокомпании Pathé снять ее семью во время пасхальной прогулки по Виндзорскому замку. Сама королева катила коляску с малышом Эндрю. Хотя в фильме отмечалось частое отсутствие Елизаветы из-за ответственной работы, было очевидно, что королева с удовольствием проводила время со своей разросшейся семьей. К этой поре она уже накопила опыт и чувствовала себя непринужденно и в роли королевы, и в роли матери. Елизавета перенесла на более позднее время свои встречи с премьер-министром по вторникам, чтобы присутствовать на вечернем купании малыша, и освободила определенные