Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

с «рабочими» нагрузками. Хотя весть о новой беременности королевы весной 1959 года вызвала удивление, королевская чета к тому времени думала о ребенке уже несколько лет, начиная со времени возвращения Филиппа из его неоднозначного кругосветного путешествия. Появление на свет принца Эндрю Альберта Кристиана Эдварда совершилось в Бельгийских покоях Букингемского дворца 19 февраля 1960 года. Впервые более чем за сто лет у правящей королевы родился ребенок. Предшественницей принца Эндрю была принцесса Беатрис, пятая дочь и младший отпрыск королевы Виктории и принца Альберта. Оба родителя, в особенности Филипп, радовались появлению второго сына и назвали его в честь отца принца.

Рождение еще одного малыша после довольно продолжительного срока правления имело свои преимущества. Уже не новичок в делах Короны, Елизавета могла проводить больше времени с новорожденным. Это дало повод его старшей сестре, принцессе Анне, как-то пожаловаться, что Эндрю баловали, по крайней мере, в сравнении с ней. Королева сама научила младшего сына алфавиту и тому, как определять время по дворцовым часам. Она же дала принцу уроки езды на его первом пони, Мистере Динкуме. Иногда малыш играл на полу рядом с матерью, когда она работала в своем офисе. Если Елизавета просила няню Мейбл Андерсон оставить ее с сыном наедине, то рядом на всякий случай все равно находились паж и лакей. Когда в рабочем дневнике появлялись свободные часы, королева сама купала сына, а принц Филипп на ночь читал ему или рассказывал истории собственного сочинения.

Эндрю рос бойким и шумным ребенком, он носился по дворцовым коридорам с футбольным мячом или палкой. Несмотря на его проказы, а возможно, из-за них мальчика всегда называли любимчиком королевы, которому все сходило с рук. Принц Филипп назвал Эндрю «боссом», когда появился с подбитым глазом на благотворительном спортивном мероприятии 10. Он объяснил, что играл с сыном в бокс перед сном, и тот нечаянно попал ему в глаз.

Рождение Эндрю затянуло давнюю супружескую рану. Многие годы Филипп не мог смириться с тем, что его дети не носили его фамилии Маунтбеттен. Попытки разрешить этот болезненный вопрос разными сторонами не прекращались со времен коронации. В январе 1960 года премьер-министр Гарольд Макмиллан, незадолго до своей поездки в Южную Африку, где прозвучала его знаменитая речь «Ветер перемен», приехал в Сандрингем, чтобы снова обсудить с королевой ситуацию с фамилией. Политик понимал, что Елизавета хотела успокоить мужа и закрыть эту болезненную тему: «Королева желает (и достаточно справедливо) что-то предпринять, чтобы угодить мужу, в которого она отчаянно влюблена, – вздыхал он. – Меня только расстраивает почти грубое отношение к ней принца в этом вопросе»11.

В конце концов принц получил то, что хотел. За 11 дней до появления на свет второго сына Букингемский дворец опубликовал заявление о том, что в будущем некоторым членам королевской династии будет позволено носить имя Маунтбеттен-Виндзор. Королевский дом по-прежнему носил имя Виндзоров.

Для королевы настало счастливое время в семье. Она занималась третьим ребенком, муж был доволен, а ее сестра, которой так не везло в любви, нашла наконец мужчину своей мечты и приняла его предложение. Хотя фотограф Энтони Армстронг-Джонс не принадлежал к аристократическому семейству, как того хотелось бы родителям Маргарет, он все же представлял собой в высшей степени подходящую кандидатуру. Выпусник Итона, Энтони не только был учтив и обаятелен, но, казалось, сделал Маргарет счастливой. Он поладил с принцем Филиппом, который ни во что не ставил фотографов как класс. «Если он до сих пор не смог добиться того, что нужно, то он еще худший фотограф, чем я думал», – обычно говорил принц на официальных фотосессиях, приводя в замешательство фотографов12.

В январе 1960 года Энтони приехал в Сандрингем, чтобы попросить официального разрешения королевы на брак. Он его получил с оговоркой – подождать оглашения помолвки до рождения третьего ребенка Елизаветы.

Через две недели после рождения Эндрю королева-мать поместила объявление о помолвке дочери в августовский «Придворный циркуляр» – уважаемое регулярное издание о делах королевского дома. Новость вызвала шок среди британской аристократии и в европейских королевских домах, где считали, что свободный фотограф не был ebenbürtig (ровней) принцессе ни по рождению, ни по положению. Коллеги-журналисты тоже не могли взять в толк, почему их собрат решил стать членом королевской семьи. Однако королева и другие Виндзоры хорошо отнеслись к новому поклоннику Маргарет. Они чувствовали свою коллективную вину в деле с Питером Таунсендом, любовью всей жизни Маргарет, и поэтому были готовы принять любого мало-мальски подходящего кандидата в мужья.

В течение всего срока своего правления Елизавета редко вмешивалась в сердечные дела членов ее семьи или комментировала их избранников. В отличие от многих матерей она предпочитала пассивно наблюдать за любовными драмами. Она не давила, пользуясь королевским правом, не пыталась уговаривать своих детей устраивать браки с богатыми и титулованными кандидатами. Заключение союзов с неплохо обеспеченными людьми без титула можно назвать типичными, за исключением леди Дианы Спенсер, графской дочери. Но королева не поддержала бы выбор сестры, если бы знала, что за несколько месяцев до свадьбы светский фотограф развлекался со своим будущим шафером, изобретателем Джереми Фраем и его женой Камиллой. Та забеременела от Армстронга-Джонса и родила девочку Полли, в то время как фотограф отбыл в свадебное путешествие на королевской яхте Britannia.

Несмотря на то что в свете этот брак вызвал неоднозначную реакцию, британцы радовались за принцессу Маргарет, которая наконец обрела личное счастье, к тому же с представителем одной из самых модных в «свингующие 60-е»[6] профессий. Их бракосочетание состоялось в Вестминстерском аббатстве 6 мая 1960 года. Впервые королевская свадьба транслировалась по телевидению. Свадебное платье, на которое ушло более 30 ярдов[7] материи, создал любимый дизайнер королевской семьи Норман Хартнелл. За роскошным действом с 20 свадебными тортами и цветочной аркой высотой в 60 футов наблюдали более 300 миллионов зрителей.

Во время свадебной церемонии многим показалось, что Елизавета не выглядела радостной. «Все высказывались по поводу выражения глубокой депрессии на лице королевы, – заметил издатель сэр Руперт Харт-Дэвис. – И тут же на ум стали приходить разные причины – ревность, снобизм?» «Угрюмое выражение лица, как у королевы Виктории, на протяжении всей церемонии», – заметил Кеннет Роуз 1314. Эту свою привычку хмуриться, чтобы сдержать улыбку, королева знала за собой с ранних лет. В тот день Елизавета прощалась с многолетней семейной проблемой – с Маргарет. Возможно, она выглядела суровой, но в душе тихо ликовала. Помахав на прощанье сестре, когда та взошла на борт королевской яхты Britannia, пришвартованной в лондонском порту, королева вернулась к