Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

лишь возможность гражданского брака, но принимая во внимание учение церкви о нерасторжимости христианского брака и осознавая свой долг перед Содружеством, я приняла решение поставить эти соображения выше всех остальных. Я пришла к этому заключению совершенно самостоятельно, и оно подкреплено неизменной поддержкой и преданностью полковника Таунсенда. Я испытываю глубокую признательность ко всем, кто постоянно молился за мое счастье».

Принцесса Маргарет получила более 6 000 писем поддержки. В некоторых ей выражалась симпатия, смешанная с сожалением по поводу ее решения отказаться от брака, в других ее поздравляли и хвалили за твердость в соблюдении церковных заповедей.

Друг семьи Вероника Маклин писала: «Впервые королева Елизавета, очень закрытая в частной жизни, была вынуждена решать личную проблему на глазах общественности, и для нее, как и для всей ее семьи, это оказалось очень болезненным»18.

Будучи еще совсем молодым монархом, Елизавета очень взвешенно подошла к решению этого конфликта. Она последовала совету своих министров, но одновременно предоставила сестре ту свободу действий, которая была в ее власти. Королева не хотела вставать на пути счастья Маргарет, однако в общественном сознании сложилось противоположное мнение. И только обнародование писем и правительственных бумаг полвека спустя позволило увидеть, какую поддержку старшая сестра оказывала младшей.

Спустя всего несколько месяцев королеве самой понадобилась поддержка сестры, когда ее собственный брак привлек пристальное внимание общественности. Хотя все начиналось с наилучших намерений. Королева видела раздражение своего энергичного мужа, которого угнетали слишком медленные перемены во дворце, и поэтому она посоветовала ему отправиться на королевской яхте Britannia на открытие Олимпийских игр 1956 года, проходивших в Мельбурне в Австралии. Как она проницательно заметила, «нет ничего хуже, чем ограничить свободу мужчины и не позволить ему делать то, что он хочет»19. Четырехмесячное путешествие с посещением Антарктики и нескольких далеких территорий Содружества было отличным способом проверить яхту на прочность, ведь Филипп принимал участие в ее проектировании.

Конечно, любое путешествие на яхте с командой в 240 человек и оркестром из 26 морских пехотинцев не могло пройти незамеченным. Однако именно то знаменитое плавание в 1956 году с заходом в удаленные уголки Содружества привлекло особенно пристальное внимание международной прессы к королевскому браку. Хотя королева с любовью упомянула отсутствующего мужа в своем рождественском радиообращении, а герцог сделал 40-минутный документальный фильм о путешествии, сам факт его добровольного отсутствия в семье в течение такого длительного времени дал повод для сплетен. Это подтолкнуло королеву к уникальному шагу – официальному заявлению относительно своего брака.

В феврале 1957 года журнал Time написал: «На прошлой неделе ветер сплетен задул в Букингемском дворце с силой, сравнимой с временами Уоллис Уорфилд Симпсон и Эдуарда VIII»20. Все началось с неподтвержденных историй о безумных оргиях на борту яхты. Принимая во внимание огромный личный состав корабля, с трудом верится, что такие выходки на борту могли пройти незамеченными. Целый шквал предположений и слухов вызвало то, что в Гибралтаре, до окончания путешествия, уволился на берег конюший принца, Майк Паркер. В отсутствие мужа его жена Айлин подала на развод, и через ее адвоката история просочилась в одну из воскресных бульварных газет до того, как яхта вернулась. Ходили слухи, что таким образом дворец наказал Паркера за то, что тот якобы сбил принца с пути истинного. На самом деле Паркер решил сойти на берег, чтобы избавить Филиппа и королевскую семью от лишних пересудов в свете недавних событий, связанных с Таунсендом. Филипп пришел в бешенство, узнав, что частная жизнь одного из его самых старых и преданных друзей оказалась предметом обсуждения бульварной прессы.

Наряду с историей Паркера в американской прессе появились публикации о «трещине» в отношениях между королевой и принцем Филиппом, вызванной некой неназванной любительницей вечеринок, с которой он будто бы регулярно встречался в доме светского фотографа и предположительно друга Генри «Барона» Нейхема. Это была давняя история, но она всплыла из-за долгого отсутствия принца. В 1940-е годы Филипп состоял членом мужского клуба «Четверг», заседания которого проходили под председательством Барона в отдельном зале рыбного ресторана Wheeler’s в Сохо в центре Лондона. Там собиралась разнородная публика, среди которой встречались журналисты, актеры, порой и политики, любившие сальные шутки, белое вино, розыгрыши и устрицы. Условностями там пренебрегали, а присутствующих часто развлекали такие блестящие рассказчики, как Питер Устинов, Джеймс Робертсон Джастис и Дэвид Нивен. Барон также приобрел скандальную известность благодаря ночным вечеринкам, проходившим в его квартире в районе Мэйфер, где, кстати, Филипп устраивал свой мальчишник перед свадебной церемонией в Вестминстерском аббатстве.

Из-за Барона принц попал тогда в щекотливое положение. Влюбленный в известную певицу и актрису Пат Кирквуд, Барон привел принца и его конюшего в ее гримерную после окончания музыкального ревю «Звездная крыша». Квартет отправился ужинать, а потом танцевать в ночной клуб Milroy. Когда принц и эффектная актриса вышли на танцпол, среди клубных завсегдатаев послышался приглушенный шепот. Пошли разговоры, которые дошли до Георга VI. Он был возмущен легкомыслием своего зятя. Кирквуд категорически отрицала связь с принцем, хотя говорили, что он подарил ей «Роллс-Ройс», и слухи о ее короткой связи с Филиппом преследовали ее до могилы. Ее имя фигурировало в списке потенциальных любовниц Филиппа, когда королевский брак стал изучаться прессой чуть ли не под микроскопом.

В том же списке числилась и жизнерадостная владелица ночного клуба Элен Корде. Филипп был знаком с бывшей Элен Фуфунис с трехлетнего возраста, когда он проводил каникулы на вилле ее родителей Le Touquet на севере Франции. Она родила двух детей вне брака и отказывалась назвать имя их отца, в связи с чем и всплыло имя Филиппа, который согласился стать их крестным отцом. На самом деле отцом детей был французский военный летчик. В защиту Филиппа Корде заявила: «Конечно, он любит женщин. Как же, черт возьми, ему заслужить приличную репутацию? Если он не смотрит на женщин, про него скажут, что он предпочитает мужчин. Ему нравятся женщины. Ну и что? Это же хорошо»21.

В течение многих лет имя Филиппа связывали то с писательницей Дафной дю Морье, муж которой, сэр Фредерик «Бой» Браунинг, заведовал у принца финансами, то с кинозвездами Мерль Оберон и Анной Мейси, то с телевизионной звездой Кейти Бойл, то со Сьюзан Баррантес – матерью Ферги, герцогини Йоркской.

Королеву явно встревожили заголовки, касавшиеся ее брака. По этой причине она поручила своему пресс-секретарю командору Колвиллу распространить официальное заявление, отрицавшее ложные слухи. «Сведения о размолвке между королевой и герцогом не соответствуют действительности»22.

Сплетни о неверности преследовали принца всю его жизнь. Когда я начал