Королева. Последняя биография Елизаветы II - Эндрю Мортон

class="p1">Приподнятый настрой захватил и юную королеву. Накануне коронации, во время официального обеда с лидерами стран Содружества, она выглядела радостной и ликующей. Елизавета признавалась позднее: «Удивительно, но я больше не чувствовала беспокойства или тревоги. Не знаю почему, но я утратила всю свою неуверенность»40.

В день церемонии Елизавета проснулась утром в хорошем настроении. На вопрос фрейлины, не нервничает ли она, королева с серьезным видом ответила шуткой: «Конечно, но я уверена, что Ореол выиграет», имея в виду свою лошадь, которая должна была участвовать в скачках Эпсом Дерби в следующую субботу 41. Королева сохраняла спокойствие на всем пути в аббатство, сидя вместе с Филиппом в роскошной, но неудобной государственной карете. Эту краткую дорогу позднее она назвала «ужасной». Перед парадным входом Елизавета повернулась к своим фрейлинам и, улыбаясь, спросила: «Девочки, готовы?»42 После этого она вступила под своды аббатства, не оглядываясь назад в преддверии трехчасовой церемонии посвящения и коронации.

Мистический ритуал посвящения в королевское достоинство проходил в Вестминстерском аббатстве уже в 38-й раз. Несмотря на то что церемония была по-прежнему окутана священной аурой тысячелетней традиции, она звучала как реквием по старым порядкам, а молодость и женственность Елизаветы внушали надежду на обновление. «Это был самый главный эпизод в ее жизни 43, – заметил позднее каноник Джон Эндрю. – Она не может отречься от трона. Она связала с ним всю жизнь»44. Его слова основывались на торжественной клятве, которую Елизавета давала не только нации, но и Богу. Это был по-монашески строгий обет служения. Пользовавшийся благосклонностью королевской семьи журналист Дермот Морра отмечал, что «чувство возвышенной радости, исходившее от нее, было почти осязаемо»45. Когда корона Святого Эдуарда оказалась у нее на голове (на этот раз в правильном положении), королева почувствовала всю тяжесть монархии. Но она высоко держала голову и тогда, и впоследствии. Корона пришлась ей впору.

Длинная процессия из карет направилась обратно к Букингемскому дворцу. На протяжении всего пути королеву встречали восторженные толпы людей, и это было не менее трогательно, чем сама церемония коронации. Как вспоминала одна из фрейлин Елизаветы, Энн Гленконнер, «возбуждение достигло крайней степени, приветственные крики были так сильны, что, казалось, вся нация объединилась в один приветственный хор»46.

Королева вернулась во дворец, сияющая и спокойная. По воспоминаниям жены одного из придворных, «толпы людей на улицах, приветствовавших ее, произвели на нее невероятное впечатление». Елизавета сказала, что не ожидала такого душевного подъема и радости, она буквально парила 47.

Подобное чувство охватило и тех, кто наблюдал трансляцию на экранах своих черно-белых телевизоров. Число зрителей – более 27 миллионов – вдвое превысило предварительные прогнозы Би-би-си и полностью подтвердило верность демократического предложения Филиппа.

Вернувшись в Зеленую гостиную Букингемского дворца, королева и ее фрейлины упали на диваны с радостным облегчением, а потом отдали должное коронационному цыпленку. Это блюдо специально приготовили для торжества. В то же время стали припоминать небольшие недочеты, без которых все-таки не обошлось. Королева забыла поклониться в одном месте, поэтому фрейлины тоже этого не сделали. Когда Елизавета собиралась ставить свою подпись на присяге, обнаружилось, что в ручке нет чернил. «Сделайте вид, что подписываете», – прошептал ей на ухо лорд-гофмейстер. Хотя королева хотела, чтобы в проходе лежал ковер золотистого цвета без ворса, его положили не той стороной, и королевская мантия запуталась. К счастью, когда королева прошептала «помогите мне», на помощь оперативно пришел архиепископ Кентерберийский 48.

Филипп был безупречен, несмотря на заминки, случавшиеся во время репетиции. Он склонился перед Елизаветой на колени и поклялся быть «вассалом, беззаветно ей преданным»49. Принц-консорт так крепко поцеловал королеву в щеку, что ей пришлось придержать корону. Во дворце Филипп настоятельно требовал от гостей фотографироваться. В конце концов он так надоел фотографу Сесилу Битону, что тот положил камеру и сказал: «Хотите фотографировать – пожалуйста»50. Королева и королева-мать с ужасом переглянулись, а Филипп, поняв, что зашел слишком далеко, отступил.

Под вспышки камер и оживленные разговоры о событиях прошедшего дня четырехлетний принц Чарльз прямиком направился к материнской короне с целью завладеть ею. Но прежде, чем он нанес ущерб себе или короне, его перехватила одна из фрейлин. Его время было еще впереди.

6. Сердца и венцы

Каждому поколению Виндзоров свойственны крайности. Достойный сын против непутевого. Мятежный королевский отпрыск против благоразумного принца или принцессы. Сорвиголова Гарри и пай-мальчик Уильям, застенчивая Диана и взрывная Ферги, бунтарка Меган и уравновешенная Кэтрин. Когда к каждому «экспонату» подобрана соответствующая «табличка», то она закрепляется за ним надолго. Однако эти кажущиеся резкими контрасты характеров на самом деле больше скрывают, чем разоблачают.

В свое время принцесса Елизавета неплохо пела и играла, она любила концерты и танцы. В комфортной обстановке она могла посмеяться над чем-то забавным или рассказать смешную историю. Однажды она заставила смеяться до слез члена Тайного Совета, изображая тяжелоатлета на поединке, увиденном ею по телевизору. Однако эти ее качества часто оставались в тени: младшая сестра давала ей сто очков вперед в умении придать любой ситуации яркую зрелищность. Принцесса Маргарет с удовольствием пела до поздней ночи вместе с голливудскими кинозвездами под аккомпанемент рояля, и гостиная принцессы, в которой плавал сизо-голубой дымок от ее сигареты в мундштуке, походила на ночной клуб на Манхэттене.

Маргарет была «девушкой необычной яркой внешности, которая обладала невероятной силой выразительности», – писал ее возлюбленный Питер Таунсенд. Он считал артистичную принцессу одновременно «кокеткой и утонченным эрудитом»1.

Так в основном ее и описывают, хотя на совместных фотографиях более открытая и приветливая Елизавета кажется выше и стройнее. Младшая сестра на официальных мероприятиях часто имела такой вид, как будто ее туда насильно затащили. Она была приманкой для светских хроникеров – богатая незамужняя аристократка, у которой к 21 году насчитывался 31 поклонник. За ней закрепилась репутация темпераментной молодой девушки, любящей повеселиться в ночных клубах лондонского Мэйфера в окружении целого роя легкомысленных отпрысков богатых аристократических семейств.

Маргарет отличалась от сестры, но во многом и походила на нее. Так, они обе влюбились в первых мужчин на своем пути и игнорировали советы родителей, особенно матери, которая видела их счастье в браке с герцогом или графом. Елизавете было всего 13 лет, когда она встретила принца Филиппа, а Маргарет – 16, когда она поняла, что влюблена в женатого мужчину много старше ее и с двумя детьми.

Родители понятия не имели о том, что творится в сердце Маргарет. Они следили за тем, чтобы она общалась с правильным кругом мужчин, которые были