Виги и охотники. Происхождение Черного акта 1723 года - Эдвард Палмер Томпсон

Они недолго удерживали раненого Джона Барбера. Кингшелл, Маршалл и Эллиот были отправлены в Винчестерскую тюрьму, а Барбера оставили в доме десятника в Бинстеде, к западу от леса, где его осмотрел хирург, объявивший, что тот слишком плох, чтобы его перевозить. Здесь, в ночь на 12 сентября, его отбили около двадцати его товарищей. Миссис Руперта Хоу полагала, что его не могли увезти далеко, да и хирург не ожидал, что он выживет. Во всяком случае, больше его так никогда и не поймали[469].

Эти люди, вероятно, не участвовали в первоначальном братстве «короля Джона». (Сообщалось, что банда в Фарнхэме, «о которой раньше так много говорили, совершенно рассеялась»[470].) Может быть, они учились своему ремеслу в прошлом году у «короля Джона», а один или двое даже были под его началом. Эдвард Эллиот, которому было всего семнадцать лет, говорил, что примерно годом раньше

30 или 40 человек встретили его в Суррее и поспешно увезли; их капитан сказал, что завербовал его именем Короля Черных, и он должен скрывать свое лицо и выполнять приказы, будь то ломать запруды рыбных прудов или убивать оленей, валить лес или делать что-то подобное, а если он откажется войти в их число и принести честную клятву хранить верность… то они превратят его во вьючное животное, он будет есть одни коренья, пить одну воду и возить на себе ношу, подобно их лошадям, и т. д.

Эллиот якобы сказал еще, что видел, как они закопали в землю двух оскорбивших их мужчин по самые подбородки, а затем мучили и дразнили их, «как это проделывают с собаками». В конце концов ему удалось «спастись» из банды. Однако рассказы такого рода немногого стоят в устах человека, приговоренного к смертной казни; если он и «спасся», то, безусловно, потом доказал на деле, что готов и впредь заниматься «черным» браконьерством.

Участники стычки с лесниками были жителями нескольких деревень к востоку от Вулмерского леса, на границе Хэмпшира и Сассекса. О троих сбежавших было сказано, что они — «работники» из Брэмшота. Джон Барбер трудился на обжиге извести в Лургашалле на сассекской стороне границы; он поехал в Фарнхерст, где встретил Роберта Кингшелла — тот был либо сапожником, который делает кожаную обувь, либо подмастерьем сапожника. Барбер посадил Кингшелла к себе на коня, и они направились в Липхук, где нашли Маршалла (тот был слугой у фермера и мясника), ждавшего их на улице, «как было условлено». Маршалл сел на свою лошадь, и они поехали оттуда за Эллиотом и тремя другими людьми из Брэмшота. Затем они зачернили себе лица порохом. Эти детали говорят об уже сложившейся системе коммуникаций в сельской местности на расстоянии многих миль; даже работники и слуги не были настолько прикованы к границам своих приходов, как иногда предполагается[471].

Через два дня после стычки в Элис Холте произошел налет в лесу Бир, в котором участвовало десять или больше человек. Перебив сколько-то оленей в охотничьих угодьях на западе леса, они после полуночи ворвались в парк самого Ричарда Нортона в Саутвике и принялись убивать оленей и стрелять по охотничьему домику. Ударили в сигнальный колокол, и трое или четверо слуг Нортона выскочили на улицу вместе с несколькими безоружными жителями деревни. «Черные» закричали: «Бей, или погибни!» — «…и открыли по ним пальбу, а бедные деревенские жители услышали, как между ними свистят пули, и, непривычные к таким серенадам, отступили…». Нападение на Саутвик Парк было, с точки зрения «черных», тактической ошибкой. Это был (как отметил хорошо информированный корреспондент «Ландон джорнал») «первый случай, когда напали на мистера Нортона… хотя в его прудах полно рыбы, а в парке — оленей». Нортона «все любили», и, возможно, это помогло получить сведения о нападавших. Молчание сельской округи было нарушено, и кузнец из Саутвика изъявил готовность дать показания под присягой против троих портсмутцев, «известных похитителей оленей», которые, как он думал, участвовали в нападении. У двух из них нашли оленьи шкуры; след привел еще к двоим, один из которых, Томас Бартон, выступил свидетелем обвинения и назвал имена ряда других[472].

Опять-таки нельзя быть уверенным, что это были «черные» той же породы, что в 1722 году. Говорили, что первоначальная уолтхэмская банда «…сократилась до девяти или десяти никудышных парней»[473], и некоторые из этой группы, возможно, самостоятельно охотились поодиночке, торговали дичью и т. д. Давший показания Томас Бартон был йоменом из Суонмора[474]. Среди четверых захваченных мужчин были братья Джон и Эдвард Пинк, оба возчики из Портсмута; Ричард Парвин, хозяин постоялого двора в Портсмуте, и Джеймс Анселл, конюх. Выяснилось, что только двое из них (Анселл и Джон Пинк) причастны к нападению на Саутвик Парк; Эдварда Пинка и Парвина в конечном счете привлекли к суду за появление вооруженными и замаскированными в ходе более раннего налета (28 июля) в лесу Бир. Доводы против них были по меньшей мере неосновательными. Показания Бартона привели к тому, что в отношении еще восьми человек были объявлены судебные требования явки (прокламации), согласно Черному акту — за участие в стычке 3 сентября. Среди них были работник из Портси, мельник из Тичфилда, двое работников, мельник и садовник из Уикхэма (на окраине Уолтем Чейз) и двое работников из Фарнхэма. Один из обвиняемых имел, как было принято у «черных», псевдоним — «Лев», а трое мужчин (два мельника и работник) носили фамилию Хоббс и, предположительно, состояли в родстве. Нет никаких записей о том, что кого-нибудь из них судили или задержали[475].

Таким образом, к середине сентября в руках властей оказалось семеро заключенных: трое по делу в Элис Холте и смешанная группа четырех человек из Бира. Местным судьям не терпелось создать поучительные примеры. Нортон желал «покончить с этими арапами и бандитами», а Эллис Сент-Джон из Догмерсфилда на севере графства заявил: «…они стали невыносимой напастью, и ничто не может подавить их, кроме энергичного применения Акта, что мои собратья в наших краях и решили предпринять»[476]. Нанна послали на помощь Сент-Джону и Коупу, и он выяснил, что шайка Шортера теперь засела «в окрестностях Шервилла», выросла до двенадцати человек и ведет себя «очень решительно». Ему снова удалось внедрить среди них шпиона: «Здесь один человек из Холта, знакомый с Шортером и его шайкой, отправился действовать вместе с ними под предлогом того, что бежал из дома из‑за убийства в Холте; дал ему 2 фунта, 2 шиллинга, 0 пенсов». Но это последняя запись в отчетах Нанна, и нет никаких документальных подтверждений того, что кого-нибудь из шайки Шортера