Происхождение видов путем естественного отбора - Чарльз Роберт Дарвин

В итоге я полагаю, что существование в настоящее время многочисленных низкоорганизованных форм объясняется различными причинами. В иных случаях могло вовсе не проявиться благоприятных изменений или индивидуальных уклонений для воздействия или накопления естественным отбором. По всей вероятности, ни в одном случае недостало времени для достижения высшего возможного предела совершенства. В некоторых редких случаях обнаружилось то, что можно назвать регрессом организации. Но главная причина заключается в том факте, что при очень простых жизненных условиях высокая организация не оказала бы никакой услуги, пожалуй, даже оказала бы дурную услугу, так как вследствие своей хрупкости была бы более подвержена повреждению и порче.

Если обратить свои взоры к заре жизни, когда, можно думать, все организмы представляли простейшее строение, то, спрашивается, как могли возникнуть самые первые шаги по пути усовершенствования и дифференцирования частей? Герберт Спенсер, вероятно, ответил бы, что как только одноклеточный организм вследствие роста или дробления превратился в многоклеточный или прикрепился к несущей поверхности, так тотчас же проявит свое действие формулированный им, Спенсером, закон, что «гомологические единицы любого порядка дифференцируются тем более, чем разнообразнее становятся их отношения к действующим на них силам». Но так как мы не обладаем фактами, которые могли бы нами руководить, то умозрение по этому поводу было бы почти бесплодно. Было бы, однако, ошибкой предполагать, что ни борьба за существование, ни вытекающий из нее естественный отбор не могли обнаружиться до появления многих форм: изменения в одиноком виде, обитающем в уединенной местности, могли бы оказаться полезными, и, таким образом, могла бы измениться вся масса особей или могли бы возникнуть две различные формы.

Впрочем, как я уже заметил в конце своего введения, никто не должен удивляться тому, что многое по отношению к происхождению видов остается еще невыясненным – стоит только принять во внимание всю глубину нашего невежества касательно взаимных отношений между обитателями этого мира в настоящее время, а тем более в прошлом.

Сближение признаков

X. Уотсон полагает, что я преувеличил значение начала расхождения признаков (которое он, по-видимому, все же допускает), и указывает на то, что и схождение или сближение признаков также играло известную роль. Если два вида, принадлежащие к двум различным, хотя и близким родам, произвели, каждый, в свою очередь, много новых и расходящихся между собой форм, то можно допустить, что некоторые из этих форм могли так близко приблизиться одни к другим, что их пришлось бы включить в один общий род, так что потомки двух различных родов слились бы в один. Но было бы крайне опрометчиво, если бы мы вздумали приписать сближению общее и близкое сходство строения в изменившихся потомках очень далеко отстоящих одна от другой форм. Форма кристалла определяется исключительно игрой молекулярных сил, и потому неудивительно, если несходные вещества принимают иногда сходные формы. По отношению же к органическим существам мы не должны упускать из виду, что форма каждого зависит от бесконечной совокупности сложнейших соотношений; от возникновения изменений, причины которых до того сложны, что их невозможно даже проследить; от природы тех изменений, которые сохранились или были отобраны, а они определяются окружающими физическими условиями, а еще более организмами, с которыми приходилось вступать в состязание; и наконец, от наследственности (элемента по самой природе непостоянного) в бесконечном ряде предков, формы которых, в свою очередь, определились такими же сложными условиями. Решительно невероятным является предположение, чтобы потомки двух организмов, первоначально резко между собой различавшихся, могли сблизиться между собой в такой степени, которая привела бы к почти полному тождеству всей их организации. Если что-либо подобное когда-либо случалось, то мы встречались бы с той же самой формой, независимо от генетической связи, в далеко отстоящих друг от друга геологических формациях. Но геология свидетельствует против такого предположения.

М-р Уотсон также возражал, что продолжительное действие естественного отбора совместно с началом расхождения признаков имело бы своим последствием неограниченное увеличение числа видовых форм. Пока идет речь о зависимости от одних только неорганических условий, представляется вероятным, что некоторое достаточное число видов вскоре оказалось бы приспособленным ко всем значительно между собой различающимся условиям тепла, влажности и т. д.; но я вполне допускаю, что взаимные отношения между организмами играют более важную роль; а так как число видов в любой стране с течением времени увеличивается, то и органические условия жизни становятся более и более сложными. Отсюда с первого взгляда может представиться очевидным, что не существует предела для стремления к полезному разнообразию в строении, а следовательно, не представляется предела для числа видов, которые могли бы возникнуть. Мы не знаем даже по отношению к областям, наиболее богатым формами, точно ли они наполнены видами до предела; на мысе Доброй Надежды и в Австралии, представляющих такое изумительное число видов, многие европейские растения натурализовались. Но геология учит нас, что с начала третичного периода число видов раковин, а с его середины и число млекопитающих увеличилось не много или даже вовсе не увеличилось. Что же полагает предел безграничному увеличению числа видов? Количество жизней (я не разумею под этим число видовых форм), которое может поддержать известная площадь, должно иметь предел, так как оно в значительной степени зависит от физических условий; отсюда если эта площадь населена очень многочисленными видами, то каждый, или почти каждый из них, может быть представлен только незначительным числом особей, а такие виды будут подвержены истреблению вследствие случайных колебаний климатических условий или численности врагов. Процесс истребления в таких случаях должен идти весьма быстро, между тем как образование новых видов всегда должно совершаться очень медленно. Представьте себе крайний случай, что в Англии оказалось бы столько же видов, сколько особей и первая жестокая зима или сухое лето истребило бы тысячи и тысячи видов. Редкие виды (а при условии неограниченного возрастания их числа все виды станут редкими), на основании неоднократно поясненного принципа, в пределах известного периода образуют мало полезных изменений. Отсюда самый процесс зарождения новых видов будет задержан. Когда какой-нибудь вид становится очень редким, скрещивание в близких степенях родства будет содействовать его истреблению; некоторые писатели высказывали мнение, что в этом заключается причина, объясняющая вырождение зубра в Литве, оленя в Шотландии, медведя в Норвегии и пр. Наконец, и это, я полагаю, главное обстоятельство, господствующий вид, уже побивший в своей области многих соперников, будет стремиться к еще более широкому распространению и вытеснению и других форм. Альфонс де Кандоль показал, что виды, распространяющиеся широко, обыкновенно проявляют стремление распространиться очень широко; следовательно, они будут стремиться заместить и истребить несколько видов в нескольких областях