Становление писательницы. Мифы и факты викторианского книжного рынка - Линда Петерсон

London News[65]. Такой процесс публикации затрудняет оценку достоинств оригинального рисунка, но тем не менее демонстрирует такое же отношение к творчеству Анны Мэри, как и к искусству других профессиональных художников, чьи работы появлялись в журнале: Уильяма Белла Скотта, Маргарет Галлес, Уильяма Уилки и Вильгельма фон Каульбаха, с которым она позже будет учиться. Для иллюстрации указано авторство: «Мисс Хоувитт».

Эта работа более профессиональна, чем ранние рисунки Анны Мэри, и в том, что художница интерпретирует рассказ своей матери и создает перспективу, дополняющую историю, а не только повторяющую текст. Рассказ Мэри «Молодая горлица Кармеля» повествует о гнезде горлицы в монастыре на горе Кармель в Сирии, а затем о перелете в английский Суррей, где ее поймали двое добросердечных детей. «Она будет жить с нами, она будет нас любить, у нее будет друг, и она будет такой счастливой», – говорят дети, но птица в неволе умирает в своей клетке от «сердечной тоски»[66]. Взрослый рассказчик намеревается преподать юным читателям урок из естественной истории с моралью о том, что дикую природу следует оставить в покое. Рисунок Анны Мэри отражает недоумение детей, созерцающих мертвую птицу: в сцене, которой нет в тексте, они держат тельце горлицы и, раскаиваясь, утешают друг друга. Как иллюстратор, Анна Мэри нашла независимый взгляд на эпизод, сочувственно представив видение ребенка, дополняя голос своей матери.

Этот успех в Howitt’s Journal дал ей возможность заниматься более масштабными проектами в области иллюстрирования книг – еще одна сфера для профессионального творчества женщин[67]. Анна Мэри разработала эскизы для следующей книги своей матери «Год детей» (1847). В предисловии Мэри Хоувитт объясняет, что она «хотела, чтобы в книгах для детей писатель стремился… видеть вещи как бы с точки зрения ребенка, а не со своей собственной»[68]. Анна Мэри принимает эту художественную цель, выделяя действия детей и запечатлевая в своих иллюстрациях к рассказам их перспективу. Успех «Года детей» привел к заключению контракта на другую книгу о жизни реальных детей – «Наши кузены в Огайо» (1849). Как и в «Годе детей», художественная работа Анны Мэри для «Наших кузенов» должным образом отмечена: в первой книге на титульном листе написано: «Содержит четыре иллюстрации Джона Абсолона по оригинальным эскизам Анны Мэри Хоувитт», во второй: «Содержит четыре гравюры на стали, выполненные по оригинальным эскизам Анны Мэри Хоувитт»[a]. Эскизы для «Наших кузенов» – это хорошо выполненные рисунки, отражающие дух рассказов, но передающие то, что в глазах художницы выглядело особенно драматично. Например, на иллюстрации «Смертное ложе доктора Джека» (рис. 21) Анна Мэри создает сцену, не описанную в книге, но важную для понимания бескорыстия детей и выражения важных культурных аспектов, связанных со смертью и умиранием[b]. Она делает иллюстрацию художественной интерпретацией важных моментов, а не точным воспроизведением писем ее тети или рассказов ее матери. Здесь ученица стала настоящим профессионалом – исключая, разве что, возможно, оплату ее труда. Мы не знаем, получала ли Анна Мэри гонорар за свои иллюстрации для Howitt’s Journal, «Года детей» или «Кузенов из Огайо», или ее работа была неоплачиваемым вкладом в семейную экономику.

Рис. 21. Анна Мэри Хоувитт, «Смертное ложе доктора Джека», иллюстрация для «Наши кузены в Огайо» Мэри Хоувитт (1849). Предоставлено библиотекой Йельского университета

Творчество матери и дочери: подготовка профессиональной журналистки

Возможно, потому, что Мэри Хоувитт понимала важность финансовой независимости, профессиональная подготовка Анны Мэри включала не только уроки рисунка и живописи, но и изучение литературного рынка. Среди прочего были и уроки по превращению личного опыта в статьи или рассказы и размещению их в соответствующих журналах, часто посредством личного контакта с редакторами. Вскоре после появления «Наших кузенов» Анна Мэри решила посвятить себя живописи и в 1850 году отправилась в Германию вместе с коллегой-художницей Джейн Бенхам. Их план состоял в том, чтобы учиться в Мюнхенской академии искусств. Как бы ни было важно для художниц пребывание в Германии, к этому добавился еще один важный аспект – обучение журналистике. Как и ее мать, Анна Мэри стала искусным корреспондентом и регулярно отправляла из Мюнхена домой письма с подробным описанием своего опыта и окружения. Либо по предложению матери, либо по собственной инициативе или, возможно, после написания статьи для Генри Чорли, который попросил ее посетить и описать Обераммергау для журнала The Ladies’ Companion, Анна Мэри вскоре начала писать о своем мюнхенском опыте, а ее мать редактировала эти отчеты для нового периодического издания Диккенса Household Words и уже хорошо известного Athenaeum[69].

«Эпизоды жизни в Мюнхене», как их назвали в Household Words, представляют собой еще одну форму сотрудничества матери и дочери. В 1850 году Диккенс написал Хоувиттам с просьбой сочинить что-нибудь для его нового издания. Оба откликнулись на предложение: Уильям – «Дочерью шахтера» и рождественской историей, а Мэри – «свежей балладой»[70]. Почти одновременно с этим, пользуясь приглашением, Мэри начала редактировать для Household Words письма дочери. Серия вышла в восьми номерах в период с ноября 1850‑го по июнь 1851 года[71] – некоторые эпизоды в тех же номерах, что и работы родителей-Хоувиттов, о чем читатели не могли знать, учитывая, что журнал практиковал анонимные публикации. В этих публикациях чувствуется профессиональная рука Мэри Хоувитт. Темы выбраны так, чтобы понравиться читателям Диккенса из рабочего и среднего класса: рассказы о немецких обычаях на Рождество, Пасху и местные праздники; описания улиц, домов и пейзажей Мюнхена, статьи об обычной повседневной жизни и о шикарном костюмированном бале. Подробности о немецком искусстве опущены, а личные впечатления изменены или обобщены. Особенно интересно, что Мэри предпочла убрать рассказ Анны Мэри о «страшном человеке», который, по слухам, преследовал молодых женщин, и ее эмоциональную, почти визионерскую реакцию на пасхальную католическую мессу[72]. Возможно, первый эпизод Мэри сочла слишком шокирующим для английской публики, а второй – не подходящим для дочери квакеров или несовместимым с последовательной антикатолической позицией Диккенса.

В дополнение к серии в Household Words Хоувитт разместила некоторые из писем своей дочери в разделе «Зарубежная переписка» в Athenaeum. За исключением первого, в котором описано местное празднование Дня всех святых, письма, опубликованные в Athenaeum, главным образом посвящены немецкому искусству, в частности, работе Людвига Михаэля фон Шванталера и возрождению стиля фресковой живописи, названной «стереохромной»[73]. Эти утонченные отчеты, скорее всего, были менее популярны (даже среди читателей Athenaeum), чем более доступные рассказы в Household Words, поскольку колонка вскоре прервалась. Анна