Из Кисловодска в Кисловодск. 1918–1919 - Всеволод Евгеньевич Милоданович

мы были пойманы Деникиным, а нам оставалось с этим примириться: пробиться на Запад не удалось! «Приходиться ехать, ничего не поделаешь!» – Карпов. И 5-я рота замаршировала в Каушаны, местечко западнее знакомых нам Бендер.

Поезд уже стоял, мы погрузились в товарные вагоны в обществе генерала Неелова, который к этому времени, так сказать, возглавил группу артиллеристов. Вообще, он терпеть не мог наших политиков и буржуев из 1-го взвода, а в нас он нашел внимательных слушателей и рассказывал разные занимательные истории из своей жизни (причем всех женщин называл неизменно «стервами»).

Между прочим, на его шинели в петлице была ленточка ордена Св. Георгия, и кто-то из нас полюбопытствовал, за какое дело он получил этот орден. «В единственном числе атаковал австрийский эскадрон!» – он. Мы сделали «большие глаза». «Да, да! – сказал он. – Дело было действительно так». И рассказал нам, как это случилось.

В 1914 году он командовал дивизионом 82-й артиллерийской бригады. Замечу, что эта бригада была нам «родственной»: дивизией командовал от октября 1914 года наш б[ывший] командир бригады ген[ерал] М[ихаил] Николаевич] Промтов, артиллерийской бригадой, во второй половине войны – наш командир II-го дивизиона ген[ерал] Макаров, бригада была иногда нашей соседкой, однажды мы ее сменяли (осенью 1916 года в Лесистых Карпатах) и пр. Дивизия эта принимала участие в осаде Перемышля, когда произошел случай Неелова.

Неелов со свитой поехал на разведку позиций дивизиона и ехал по берегу ручья, против течения, с правой стороны. Местность повышалась, а почва была топкой. В поисках более сухой, он переехал на другую сторону, свита продолжала свое движение по прежней. Однако, чем далее Неелов ехал, тем менее имел возможность вернуться к прочим: долинка, вдоль которой они все ехали, становилась все шире, а берег круче и выше, густо заросшими кустами. Надежда его найти переход обратно не оправдалась! Однако впереди он увидел шоссе, проходившее перпендикулярно к его движению с мостом через ручей! И вдруг он увидел, что мост занят: через него переходил австрийский эскадрон!

Что делать? Повернуть назад и скакать вниз по топкой почве? Не годится! Неелов бросился карьером вперед, к мосту и, оттолкнув рукой австрийца, загораживавшего ему дорогу, проскакал по мосту вдоль эскадрона, и был таков! Ошарашенные его появлением австрийцы воспрепятствовать этому не успели! Случай действительно исключительный, в особенности для командира артиллерийского дивизиона, а также счастье, что эскадрон его вовремя не заметил! «Глазомер, быстрота и натиск» сделали свое дело!

В вагоны-то мы погрузились, но паровоза не было ни сегодня, ни завтра! А между тем, мы услышали о происшествии в Бендерах, и некоторое время нас опять пробирал «дрожемент»! К счастью, обошлось благополучно, благодаря чернокожим. Прибывшие из Бендер рассказывали нам, что там случилось. Сводка этих рассказов:

После отступления за Днестр румыны взорвали мосты и уничтожили почти все лодки на восточном берегу, но все же большевикам удалось найти две, и в них они начали переправу против Бендер, по способу «возить вам – не перевозить, таскать – не перетаскать», но так как французы только смотрели на это, то большевикам удалось переправить несколько сот человек. Они явились сразу в штаб дивизии, где его чины, согласно с установившимся французским обычаем, подняли руки кверху и сказали: «Мы тоже большевики!» Однако, все-таки, кто-то догадался вызвать чернокожих, и большевики были ликвидированы!

Мы переночевали еще одну ночь, а паровоза все еще не было, пока по румынскому обычаю наши «буржуи» (пальцем указать, кто именно, не могу, так как не знаю) не «подмазали» кого следовало. Потом паровоз появился и отвез нас в Галац. Там нас поместили в каких-то казармах, взяли на французский паек (обед из трех блюд с полбутылкой красного вина) и повели в баню. К сожалению, нашу одежду и белье не дезинфицировали, и, чтобы хоть немного сократить количество вшей, я просто выбросил свою единственную рубашку, а вместо нее надел ту кожу, которая осталась мне после того, как мех я выбросил. Кожа эта заменила рубашку вполне удовлетворительно!

Галац – хороший и симпатичный город. Прямо удивительно, что у румын могут быть такие города! Хорошенькие виллы, розы и виноград при каждой из них, хоть и на пятачковых участках вокруг, очень уютный парк с фонтаном посередине и плакучими ивами вокруг и вид на Дунай и горы Добруджи на противоположной стороне могучей реки. Пробыли мы здесь два дня – два обеда + тот третий у помещика между Аккерманом и Бендерами, итого три обеда за 6 месяцев путешествия! Тут наша рота с новоприбывшими была развернута в батальон под командой полковника Топалова, но в какой я роте и кто ею командует, я никогда не поинтересовался узнать. Пожалуй, полковника Топалова это тоже не интересовало: Деникин разберется! Затем нас посадили на речной пароход и привезли в город Тульчу, расположенный на южном нагорном берегу Сулинского «гирла» Дуная, т. е. в Добрудже.

Тульча – очень живописный и приятный городок, но как постоянный гарнизон не годится! Часть при Дунае – портовая и торговая, подальше от Дуная – небольшие домики сельского типа, в палисадниках розы и виноград. Население при Дунае смешанное, на холмах, совершенно неожиданно для нас, оказалось русским! Сюда переселились русские баптисты при Императоре Александре II и не ассимилировались (пример, достойный подражания для последовавших русских эмиграций!).

В хатах на стенах портреты русских Императоров, главным образом Александра II, книги и журналы («Нива»), язык остался русским. Я был свидетелем такого инцидента между румынским жандармом и русской бабой: румынский жандарм что-то сказал бабе на румынском языке, на что баба закричала на него по-русски: «Что ты лопочешь на своем окаянном языке и притворяешься, что не умеешь говорить по-нашему!» И притом, надо заметить, что в Румынии жандармы всемогущи! В данном случае жандарм только криво усмехнулся и отвернулся от бабы, которая затем вошла в свою хату.

Постоянным комендантом Тульчи для остатков русского воинства был капитан Волков, через несколько дней или недель произведенный прямо в полковники. Он чуть-чуть что меня не арестовал! Об этом я узнал позже от генерала Неелова. Дело было в том, что уже тогда мы все должны были писать «анкеты», в которой был пункт «последняя часть, в которой служил». Все, как выяснилось впоследствии, писали ту часть, в которой были при окончании Мировой войны. Но я, не зная еще об «унровских» порядках в армии Деникина, написал свою, действительно, последнюю и оказался «военным преступником». К моему счастью, он заговорил об этом с Нееловым (который, кстати, тоже служил в Украинской армии – так о нем говорили), и Неелов