Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

сахару-песку выполнен всего на 81 %, сахару-рафинаду — 64 %, макаронным изделиям — 78 %, по консервам — 87 %, по спирту-сырцу — 79 %, по папиросам — 90 %, по кондитерским изделиям — 94 %. При этом выпуск кондитерских изделий, спирта, макарон и папирос в 1940 г. был меньше, чем в 1939 г.». Наркомат мясной и молочной промышленности выполнит план на 91 %, рыбной промышленности — на 84 %[376].

Конечно, проблемы снабжения являются свидетельством неэффективности, с точки зрения потребителя, аграрного сектора экономики, созданного Сталиным в ходе коллективизации сельского хозяйства 1929–1932 гг., во-первых, и самой системы снабжения основных категорий потребителей, во-вторых. Не случайно отмеченные проблемы потребительского рынка будут иметь место при росте валовой продукции и средней урожайности зерновых культур, сахарной свеклы, подсолнечника, картофеля в 1940 г., который по этим показателям станет почти рекордным (за исключением 1937 г. по зерновым). Начало войны страна встретит, имея государственные резервы хлеба размером более 5 млн тонн. Их формирование окажется возможным благодаря созданной системе экономических обязательств советского крестьянства перед государством, которая объединяла закрепленные законодательно отработочную, натуральную и денежную повинности[377]. Созданная система не была эффективной, если иметь в виду низкое качество зерновой продукции, огромные потери при уборке и хранении, низкий уровень потребления населением страны. Однако цели создания такой системы и, значит, оценка ее эффективности с точки зрения советского руководства лежали в другой плоскости. Государство в результате получило возможность осуществлять полный контроль практически надо всем хлебом (и основными видами сельскохозяйственной продукции в целом), выращенным в стране, используя его на цели, устанавливавшиеся партийно-государственным аппаратом управления и не имевшие прямого отношения к задаче повышения жизненного уровня трудящихся. Сосредоточенные государственные резервы обеспечат основу продовольственного снабжения военного и в значительной степени гражданского населения страны в годы войны. В течение первых двух — самых тяжелых — лет войны государственные резервы не только не уменьшатся, но будут наращиваться, несмотря на вспышки голода в тылу и в действующей армии[378].

* * *

Итоги экономического развития в период «мирной передышки» 1939–1941 гг., достигнутой подписанием пакта о ненападении с Германией в августе 1939 г., нельзя оценить однозначно. При всех достижениях этого времени, приходится соглашаться с выводом, содержащимся в одной из современных фундаментальных работ: «Сравнение показателей экономики Германии и СССР в 1941 г. с… данными за 1939 г. показывают, что время, выигранное советским руководством… было использовано гораздо менее эффективно, чем его будущим противником, и превосходство Германии над СССР в экономическом отношении усилилось с 1,3–1,4: 1 до 2–2,5: 1…Изменилось и соотношение демографических показателей: людские ресурсы противника стали превосходить таковые СССР в 1,4 раза»[379].

«Стрелять в людей, конечно, можно, но стрельба не главный метод нашей работы». На внутреннем фронте

Важнейшим направлением внутренней политики останется репрессивное воздействие на очаги потенциальной нелояльности, консолидация тыла, борьба с т. н. пятой колонной.

В конце 1938 г. завершится так же как и начнется, — по команде сверху — Большой террор. В его ходе был физически уничтожен высший офицерский корпус Красной армии, подозревавшийся в заговорщической и шпионской деятельности. Разгрому подвергнется большевистское руководство партии, позволявшее себе в 1920-е гг. критику сталинского курса, предлагая не раз альтернативные политические решения. Вслед за обузданием экстремальных форм репрессивной политики будут пересмотрены дела в отношении 1 175 998 чел., из которых для 561 291 чел. приговоры будут оставлены без изменения[380].

Репрессии эпохи Большого террора, как и их приостановка, были инициированы высшим политическим руководством, проводились с использованием мер физического воздействия к арестованным. В январе 1939 г. Сталин направит секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД шифротелеграмму. В ней будет дано разъяснение, «что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП»[381].

Шифротелеграмма И. В. Сталина секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД о применении физического воздействия на арестованных

10 января 1939

[РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 6. Л. 145–146]

Таким образом, Сталин решит вывести функционеров НКВД из-под удара со стороны местного партийного руководства. Причем будет специально подчеркнуто, «что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь», правда, «в виде исключения, как совершенно правильный и целесообразный метод». Репрессивная политика, пусть и в меньших масштабах, чем в годы Большого террора, будет продолжаться и в дальнейшем.

Советское руководство будет беспокоить потенциальная нелояльность населения инкорпорированных территорий, а также национальных меньшинств, проживавших в приграничных районах СССР. Осознание невозможности достичь гарантированной лояльности по отношению к советскому строю приведет к решению о проведении т. н. национальных операций, развернувшихся во второй половине 1930-х — начале 1940-х гг. С декабря 1939 по июнь 1941 г. после присоединения к СССР территорий Западной Украины и Западной Белоруссии, Прибалтики и Бессарабии будут проведены массовые депортации «антисоветских» и «антисоциальных» элементов из числа поляков, литовцев, латышей. Высылке в восточные районы страны подвергнутся десятки тысяч человек[382]. В апреле 1941 г. 1-й секретарь ЦК КП(б) Украины Н. С. Хрущев сообщит Сталину об инциденте, связанном с попыткой прорыва в Румынию крестьян румынской национальности одного из пограничных районов Украины. Пограничники откроют огонь на поражение. Разбирая ситуацию, Сталин напишет Хрущеву: «Стрелять в людей, конечно, можно, но стрельба не главный метод нашей работы» [383].

Репрессии и депортации, призванные «дисциплинировать» или устрашить социальные и национальные группы, дестабилизирующие, по мнению советского руководства, ситуацию в приграничных районах, не были, однако, в состоянии решить все проблемы в этой сфере. Не случайно в годы Великой Отечественной войны именно на этих территориях столь широкий размах примет коллаборационизм.

Телеграмма И. В. Сталина Н. С. Хрущеву в Киев по поводу ситуации в приграничных с Румынией районах

2 апреля 1941

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 59. Л. 5, 6]

Решать задачи обеспечения внутренней стабильности, в т. ч. борьбы с «пятой колонной», будут призваны союзно-республиканские наркоматы внутренних дел (НКВД) и государственной безопасности (НКГБ), сформированные в феврале 1940 г. путем разукрупнения НКВД СССР.

Репрессии, пусть продолжавшиеся и не в прежних масштабах, будут иметь результатом увеличение численности населения ГУЛАГа. К началу Великой Отечественной войны в лагерях ГУЛАГа будет находиться около 2,3 млн заключенных[384]. В последние предвоенные годы заметно активизируется хозяйственная деятельность ГУЛАГа. Лагерная экономика становится крупномасштабной, приобретает планомерный характер и военно-промышленную направленность. Валовые объемы производимой продукции возрастут с 1,5 млрд руб. в 1938 г. до 4,7 млрд в 1940 г.[385]

* *