Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 1. «Наше дело правое», 1939–1945 - Андрей Константинович Сорокин

имеет для себя никакого оправдания… Идеологию гитлеризма, как и всякую другую идеологическую систему, можно признавать или отрицать, это дело политических взглядов. Но любой человек поймет, что идеологию нельзя уничтожить силой, нельзя покончить с ней войной»[396].

В сентябре 1939 г. в советской пропаганде в связи с «польским походом» Красной армии на передний план выдвинется тема освободительной миссии Советского Союза по отношению к западноукраинским и западнобелорусским землям. Таким же образом поначалу станут трактоваться в советской пропаганде и события советско-финской («зимней») войны. Их вскоре заменит более понятный и обоснованный тезис о необходимости защиты северо-западных границ СССР и Ленинграда. Одновременно станет оформляться идея расширения зоны социализма. По свидетельству председателя Коминтерна Г. Димитрова, в начале сентября 1939 г. Сталин заявил, что не видит ничего плохого в «расширении социалистической системы… на новые территории и население»[397].

Краткая запись выступления И. В. Сталина на выпуске слушателей Академий Красной армии в Кремле

5 мая 1941

[РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 1. Д. 3808. Л. 1–7]

После разгрома вермахтом Франции во весь рост встанет угроза войны с Германией. Осознание реальности этой перспективы подвигнет советское руководство к изменению политической линии, и в СССР, как мы видели, начнется соответствующее военное планирование. Однако пропаганда продолжит твердить о дружбе с потенциальным противником, и советские граждане окажутся во многом дезориентированы продолжавшимся сближением с гитлеровской Германией.

Советскую пропаганду пронизывали лозунги не только о постоянной готовности к отражению агрессии, но и о силе и мощи Советского государства, о наступательном, победоносном характере будущей войны, что также сыграет отрицательную роль в ходе начального этапа Великой Отечественной. Концентрированное выражение этот подход найдет в выступлении Сталина перед выпускниками военных академий 5 мая 1941 г. Он подведет итоги произошедшего в 1930-е гг. перевооружения армии и выразит уверенность в том, что германская армия не является непобедимой. Сталин даст понять, что война в будущем неизбежна и нужно быть готовыми к безусловному разгрому германского фашизма. Он заявит, что война будет вестись на территории противника и победа будет достигнута малой кровью [398].

Жестокая реальность оборонительных, а не наступательных, как провозглашалось, боев начального периода окажет сильное негативное воздействие на моральный дух армии, оказавшейся не готовой к обороне не только с точки зрения материально-технического обеспечения, но и морально.

Вслед за вторжением вермахта и разгромом кадровой Красной армии в ходе приграничных сражений содержание идеологического дискурса подвергнется радикальному обновлению в поисках средств моральной мобилизации граждан СССР на отпор врагу.

«Об ускорении приведения в боевую готовность…» Подготовка к войне накануне вторжения

Очевидное нарастание военной угрозы со стороны Германии заставит советское руководство в спешном порядке принять ряд экстренных мер. Как уже отмечалось, серьезнейший характер будут иметь многие инфраструктурные и логистические проблемы подготовки будущего театра военных действий.

Одной из главнейших стала проблема укрепленных районов. В период 1929–1938 гг. в СССР были созданы 13 укрепрайонов. В 1938 и 1939 гг. началось строительство еще восьми. Осенью 1939 г. строительство было приостановлено, часть объектов законсервирована. Решением Главного военного совета, членом которого, напомним, являлся и Сталин, от 21 ноября 1939 г. упразднялись укрепрайоны Ленинградского военного округа (за исключением Карельского укрепрайона), Калининского, Белорусского военных округов, Киевского военного округа (за исключением Каменец-Подольского и Могилев-Подольского укрепрайонов), боевые сооружения консервировались. Для 1941 г. в зависимости от строительства новых укрепрайонов на новой западной границе будет зафиксирована потребность в дополнительном формировании[399]. Принятые в этом направлении решения были вызваны изменением государственной границы СССР, в результате которого укрепрайоны оказались в глубоком тылу. В 1940–1941 гг. будет развернуто строительство 20 укрепрайонов на новой государственной границе. План строительства к июню 1941 г. был выполнен не более чем на 25 %, менее половины из построенных дотов смогли получить артиллерию. 4 июня 1941 г. Политбюро и СНК примут постановление «Об укрепрайонах», которым утверждался план формирования частей «для вновь строящихся укрепленных районов». Формирование частей первой очереди планировалось провести к 1 июля, а завершить — к 1 октября 1941 г., в связи с чем численность Красной армии увеличивалась по мирному времени на 120 695 чел., а по военному — на 239 566 чел.[400]

К началу войны имелось 44 укрепленных района, из них 17 имели только кадры для развертывания, два не имели управления. 16 июня принимается еще одно постановление — «Об ускорении приведения в боевую готовность укрепленных районов». Эти решения уже не смогут исправить ситуацию[401]. Численность всех укрепрайонов составляла 78 253 чел., что позволяло занять лишь 11,6 % имевшихся артиллерийских и артиллерийско-пулеметных амбразур в новых укрепрайонах и 26 % в старых[402].

Маршал К. К. Рокоссовский позднее в своих воспоминаниях выскажет мнение, что «старый» рубеж укрепрайонов мог и должен был сохранить свое значение и в 1941 г. Он подчеркнет: «…мы обязаны были сохранять и усиливать, а не разрушать наши УРы по старой границе. Неуместной, думаю, явилась затея строительства новых УРов на самой границе на глазах у немцев. Кроме того, что допускалось грубейшее нарушение существующих по этому поводу инструкций, сама по себе общая обстановка к весне 1941 года подсказывала, что мы не успеем построить эти укрепления»[403].

Сыграют свою роль, пусть и не определяющую, недостатки территориального размещения войск в приграничных округах. При выборе мест дислокации на присоединенных к СССР территориях военному руководству приходилось руководствоваться не целесообразностью с оперативной точки зрения, а наличными возможностями расквартирования личного состава и семей командиров. Части нередко размещались некомплектно и вдалеке от рубежей и районов, назначенных для их развертывания в случае начала боевых действий. К вторжению вермахта дислокация войск не вполне соответствовала требованиям момента[404].

В июле 1940 г. нарком обороны С. К. Тимошенко направит Сталину в ЦК ВКП(б), Молотову в СНК СССР и Ворошилову в Комитет обороны при СНК доклад о состоянии мобилизационной готовности железных дорог. Доклад начнется с тревожной констатации проблемы, вставшей во весь рост. «Проведение мероприятий в 1940 г. по усилению железнодорожной сети Запада, — укажет Тимошенко, — значительно улучшит состояние сети, но далеко не устранит имеющиеся неувязки в мобилизационной подготовленности железных дорог». Участки железнодорожной сети, подводящие к старой границе, в 2,5 раза будут превышать пропускную способность участков западных областей Белоруссии и Украины (678 пар поездов в сутки против 245 пар). Отметит Тимошенко недостаточное количество выгрузочных мест при перевозке войск и их сосредоточении, отсутствие оборудования соответствующей проволочной связью и т. д. Нарком запросит на вторую половину 1940 г. и 1941 г. строительство новых железнодорожных путей и реконструкцию старых в общем