Атаман Платов. К 270-летию со дня рождения (1753–2023) - Михаил Павлович Астапенко

Но вихрем мчится под тобой.

По камню ль черну змеем черным

Ползешь ты в ночь – и следу нет

По влаге ль белой гусем белым

Плывешь ты в день – лишь струйка след[413].

В условиях прекратившихся боевых действий в прусском городке Тильзит[414], расположенном на берегу Немана, 25 июня 1807 года начались мирные переговоры между французским императором Наполеоном и русским императором Александром. Они продолжались до девятого июля. В числе немногих российских генералов, включенных в свиту императора Александра, был и донской атаман Платов, который присутствовал на встречах русского царя с Наполеоном, которого искренне не любил.

Чтобы русскому императору не ехать на французский берег, а Наполеону на русскую сторону Немана, на середине реки саперы соорудили специальный плот с двумя великолепными павильонами, на фронтонах которых красовались большие буквы «А» и «N» («Александр» и «Наполеон»). На французском берегу Немана внушительно-красивой массой стояли наполеоновская гвардия, русский берег усеяли четкие квадраты нашей пехоты, пестрые скопления кавалерии и казачьих полков. Легкий ветерок шевелил знамена полков и флажки на казачьих пиках.

Вдруг на французском берегу раздался невообразимый гвалт и шум. Платов поднес к правому глазу зрительную трубу и увидел Наполеона, во всю лошадиную прыть скачущего на приземистом коне между двумя плотными рядами старой гвардии. Гул восторженных голосов гремел вокруг этого идола французской армии, оглушая даже русских, стоявших на противоположной стороне Немана. Поприветствовав войска, довольный Наполеон сел в лодку и направился на середину реки к павильону.

Платов внимательно разглядывал французского императора. Это был небольшого роста толстенький человек, стоявший со сложенными на груди руками. Атамана поразило сходство позы Наполеона с той, которую он видел на пропагандистских картинках, выпускаемых в России. На мундире Бонапарта красовалась лента ордена Почетного Легиона, а на голове – знаменитая треугольная шляпа, широко известная в Европе по различным картинкам.

Оба императора встретились на плоту, некоторое время беседовали, а потом разъехались каждый к своему берегу.

И потянулись дни тильзитских торжеств. Шли они довольно однообразно. В полдень, обычно, бывал завтрак, в шесть часов император Александр приезжал к Наполеону с небольшой свитой. Случалось и наоборот: русского императора с огромной свитой навещал Бонапарт. Но в любом случае после встречи оба повелителя вместе отправлялись на маневры. Во время церемонии обхода войск Наполеон наградил орденом Почетного Легиона правофлангового русского солдата, отличившегося в ратных делах. Император Александр в качестве ответного дружеского жеста пожаловал знак отличия военного ордена Святого Георгия заслуженному французскому гренадеру, стоявшему на правом фланге[415].

Платов находился в свите царя и часто видел Наполеона. Французский император всегда старался показать своему «брату» Александру маневры своей гвардии, мощью и силой которой чрезвычайно гордился. «Показал бы он корпус Ланна, – ворчал Платов, – да, видать, показывать нечего, здорово пощипали его наши под Гейльсбергом и Фридландом». Атаман был прав: хотя корпус Ланна и стоял недалеко от Тильзита, но показывать его русским Наполеон не рискнул, ибо от этого корпуса осталось немного, на что и намекал казачий атаман.

Однажды среди русских генералов прошел слух, что Наполеон собирается наградить наиболее выдающихся генералов России орденами Почетного Легиона. Матвею Ивановичу намекнули, что в число предполагаемых кавалеров этого высшего французского ордена попал и он.

– За что ему меня награждать, – вслух недоумевал Платов, – вить я ему не служил и служить не могу никогда?![416]

Каким-то образом это резкое высказывание стало известно Наполеону, и при представлении ему русских генералов, он, обидевшись, стремительно прошел мимо Платова, не удостоив его даже положенного в таких случаях приветствия, как он это делал с другими русскими генералами.

– Я вам скажу, не знаю, почему я таким страшным кажусь Наполеону, когда ничем не разнюсь наружностию от других людей, – улыбаясь, говорил в кругу друзей Матвей Иванович. – А все же хочется мне, друзья, рассмотреть его поближе.

Такая встреча Платова с Наполеоном вскоре состоялась. Этот эпизод подробно описал очевидец встречи, бывший адъютант А. В. Суворова, писатель-историк Е. Б. Фукс[417]: «В пребывание мое в 1807 году в Тильзите, стоял я с графом Матвеем Ивановичем перед кабинетом… государя, как вдруг Его Величество изволил выйти с Наполеоном и представил ему графа. Непонятно, что сделалось с Бонапартом: он изменился в лице, отскочил от него, и не ушел, а убежал в другую горницу. Граф со свойственным ему всегда равнодушием шепнул мне: «Что испугался от меня, как кабана?» Через несколько минут входит Бонапарт и начинает разговор: «Est-ce gue le General est pour la premiere fois ici? т. е. в первый ли раз генерал здесь?» Ответ графа: «В первый и последний». «Comment lui plaisent cesenvirons? как ему нравятся здешние места?» Ответ: «Мне везде хорошо». После таких отрывистых ответов оставил Бонапарте его с приметным неудовольствием. Через час, когда Бонапарте вышел и садился на лошадь, граф Матвей Иванович, смотря со мной из окошка, не спускал с него глаз своих. Стоявший тут же Бертье… заметил сие, обратился ко мне с сими словами: «Le General fiхe attentivement S.М. notre Empereur, т. е. генерал смотрит пристально на Е. В. нашего императора». Когда я ему сие перевел, то он велел мне ему отвечать: «Нет, я смотрю на коня; должен быть персидской породы». Бертье понял его и ушел»[418].

– Ну, что, Матвей Иванович, рассмотрел Наполеона? Каков он? – спрашивали его друзья.

– Хотя быстрый взор и черты лица показывают великую силу ума, – раздумчиво ответил атаман, – но в то же время являют и необыкновенную жестокость. Этот человек не на благо, а на пагубу человечеству рожден! – решительно заключил Платов[419].

Следующая встреча атамана с императором французов произошла на скачках. Казаки показывали гостям прыть своих лошадей, собственную удаль и ловкость. Платов удивил корсиканца своей меткостью стрельбы из лука. В восторге от только что увиденного искусства меткой стрельбы Наполеон несколько раз подходил к Платову и пожимал ему руки. Напоследок Наполеон подарил ему табакерку с собственным портретом, осыпанным драгоценными камнями. Матвей Иванович в качестве ответного подарка тут же отдал французскому императору прекрасно отделанный лук, из которого только что стрелял[420].

Эту наполеоновскую табакерку Платов постоянно носил с собой. А когда в начале апреля 1814 года французский император, разгромленный русскими, отрекся от престола, Матвей Иванович приказал заменить на табакерке изображение бывшего французского владыки на «приличный антик». В таком виде он и носил подарок Наполеона до самой смерти «как некий трофей».

Отголоски встреч Платова с Наполеоном нашли отражение в казачьих песнях, целый цикл