Иван Грозный - Сергей Эдуардович Цветков

что это приходил князь Япанча из своей засеки, о которой говорил прежде перебежчик Камай. С этого дня Япанча не давал покоя русским частыми и неожиданными нападениями — наездами. Казанцы сумели наладить с ним сообщение: появится на самой большой городской башне магометанское знамя, и вот Япанча по этому условному знаку нападает на русских из лесу, а казанцы изо всех ворот бросаются на русские укрепления — и начинается лютая сеча. Русское войско истомилось от бесконечных вылазок, от наездов из лесу и от скудости в пище: съестные припасы вздорожали, самого сухого и черствого хлеба ратникам некогда было поесть досыта. Кроме того, почти все ночи приходилось проводить без сна, охраняя пушки и саму свою жизнь.

Наконец на военном совете решено было покончить с Япанчой. Против него отрядили большие силы под воеводством князя Александра Горбатого-Шуйского, «мужа зело разумного и почтенного и в военных вещах свидетельствованного». Взяв 30 000 конных и 15 000 пеших воинов, князь Горбатый-Шуйский расположил большую часть своего отряда за горами, в засаде, а к Арскому лесу послал незначительные силы — завязать борьбу с неприятелем. Япанча со своими наездниками бросился на русских, которые, притворно отступая, укрылись в гуляй-городе. Татары водили круги перед повозками, осыпая русских стрелами и готовясь к штурму гуляй-города. В это время в тыл им ударила засада. Татары слишком далеко ушли от леса, поэтому вынуждены были принять битву. Князь Горбатый-Шуйский умелыми действиями охватил войско Япанчи справа и слева. Татары обратились в дикое бегство, русские секли, кололи, давили беглецов на протяжении пятнадцати верст, пока князь Горбатый-Шуйский не подал сигнал прекратить преследование. На обратном пути русские очистили лес, в котором скрывались беглецы, и взяли несколько сотен пленных. Отряд Япанчи был полностью разгромлен.

Победителей по возвращении благодарил сам царь. Всех пленных татар, числом около 340 человек, Иван велел привязать к кольям перед русскими укреплениями, чтобы они уговаривали казанцев сдаться. В то же время вкруг стен ездили толмачи, обещая от имени государя жизнь и свободу как этим узникам, так и самим осажденным, если они добровольно сдадутся. Выслушав молча это предложение, казанцы пустили тучу стрел в своих пленных сородичей. «Лучше вам умереть от нашей чистой, нежели от злой христианской руки!» — кричали они несчастным. Упорство казанцев привело царя в ярость: он велел всех пленников перебить перед городом, на виду у осажденных.

Теперь можно было вернуться к осадным работам. Пользуясь тем, что полки укрепились под самыми городскими стенами, царь 31 августа велел делать минный подкоп от реки Булак между Аталаковыми и Тюменскими воротами. Потом призвал Камая-мурзу и других перебежчиков и спросил у них, откуда казанцы берут воду. Ему сказали, что есть у казанцев тайник (подземный ключ) на берегу Казанки, у Муралеевых ворот, а ходят к нему подземным путем. Иностранному инженеру Розмыслу велено было отрядить помощников для подкапывания под тайник, а самому продолжать надзирать за большим подкопом под город. Пять суток, день и ночь, работали над подкопом под тайник; наконец князь Серебряный вошел в подкоп и, услыхав над собой голоса людей, дал знать государю. Царь велел поставить под тайник 11 бочек пороху, и 4 сентября тайник взлетел на воздух вместе с казанцами, шедшими за водой; рухнула также часть стены, и множество горожан было побито камнями и бревнами, падавшими с большой высоты. Казанцы обмерли от ужаса, а русские полки стремительно ринулись в пролом. Особенно рьяные удальцы ворвались в город с громким криком, «как львы рыкали, свирепо безбожных татар убивали и множество их положили». Но казанцы опомнились от потрясения и отразили приступ. Царь удержал войско от нового штурма, в ожидании закладки мины в большой подкоп.

В городе распространилось уныние. В единственном водоеме внутри Казани, озере Нижний Кабан, вода была очень нечиста. Многие считали, что защищаться далее невозможно. Но более упорные взяли верх, стали копать в разных местах и дорылись до нового ключа. Правда, вода в нем была смрадная и вредная: иные болели от нее, пухли; другие предпочитали, доколе возможно, терпеть жажду.

6 сентября был взят с большим кровопролитием острог, построенный остатками разгромленного войска Япанчи в пятнадцати верстах от Казани. Во главе русского отряда шел князь Семен Микулинский, с ним были бояре Данила Романович Захарьин, князья Булгаков и Палецкий, головы царской дружины, стрельцы, атаманы с казаками, темниковская мордва и горные черемисы, служившие проводниками. Деревянный острог, расположенный на горе, окруженный засеками и болотами, казался неприступным. Но русские воины сошли с коней и, увлекаемые воеводами, через болото, лесные дебри, под градом стрел, единым махом влезли на гору с двух сторон, разбили ворота и ворвались в крепость. Резня была страшная, острог завален грудами тел убитых татар; победители захватили 200 пленников. Взяв острог, воеводы пошли к Арскому городищу, воюя и сжигая села. От Арского городища они возвратились под Казань другой дорогой, повоевав всю Арскую сторону (к северу от Казани), многих людей побили, жен и детей в плен взяли, а христиан многих из плена освободили. Пригнали к Казани и стада скота, так что русский лагерь в изобилии был обеспечен мясом.

После внезапных нападений татар со стороны леса более всего русским досаждали холодные осенние дожди. Особенно сильно страдал от них полк Правой руки, занимавший низкие равнины вдоль Казанки. Насквозь промокшие ратники думали, что непогоду насылают на них казанские колдуны. Курбский серьезно повествует, как при восходе солнца на городские стены выходили какие- то казанские старцы и бабы и в виду русского войска творили разные чары — «вопили сатанинские слова, махали своими одеждами на русское войско и неблагочинно вертелись», — и тогда вдруг поднимался сильный ветер, собирались тучи, хотя перед тем было совершенно ясно, ливмя лил дождь, и земля на тех местах, где стояли русские, обращалась в болото. Царю посоветовали от такой напасти привезти из Москвы крест с частицею Животворящего Древа. Когда святыня была доставлена, стали совершать молебствия и крестные ходы, — и сила «поганых чар», по словам Курбского, прекратилась.

Летопись сообщает, что и для русских были добрые предзнаменования, предвещавшие успех. Набожные люди видели вещие сны: одному снилось, как святые апостолы благословляли Казань, где должно было водвориться православие; другому святой Николай Чудотворец повелел возвестить царю, что Казань будет взята. Некоторые заметили какой-то чудный свет над городом, хотя в нем не было пожаров.

Тем временем осадные работы продолжались. Верстах в двух за станом, тайно, построили башню в шесть саженей вышиной и, установив на ней десять пушек, подкатили ее к Царским воротам. Пушкари стреляли с башни в город