Арнольд Дейч. Вербовщик Божьей милостью - Александр Юльевич Бондаренко

их родственники и знакомые. Им было предъявлено стандартное по тем временам обвинение в создании «троцкистской группы», а также – в распространении «злостных провокационных слухов» об обстоятельствах смертей Сергея Кирова и Надежды Аллилуевой, жены Сталина. Венцом обвинений стала «подготовка к совершению террористических актов против руководителей ВКП(б) и Советского правительства, и в первую очередь против Сталина». (Кстати, вскоре после этого Управление коменданта Московского Кремля было передано из ведения Наркомата обороны «под крыло» НКВД.) Так как процесс проходил в закрытом режиме и газеты о нём широко не извещали, как это вскоре будет практиковаться по другим политическим процессам, то Арнольд Генрихович мог о нём вообще ничего не знать…

Зато следует сказать о том, что руководство разведки реально заботилось о поддержании жизненного тонуса своих сотрудников. Это можно подтвердить хотя бы нижеследующим рапортом «Шведа», направленным в Центр 8 сентября того же года – «Стефан» ещё не возвратился из отпуска, но речь в рапорте шла именно о нём:

Он заслуживает, чтобы наши органы отметили одобрение его работы, так, чтобы это удесятерило его энергию и, главное, чтобы он знал, что он не безызвестный Центру какой-то технический работник.

Поэтому считаю, если бы наш отдел наградил его грамотой, револьвером, часами или чем-либо иным, это было бы справедливым делом и весьма полезным в смысле работы. «Стефан» никогда не подведёт и доверие к нему полностью оправдает.

В Центре этой просьбе вняли, и месяц спустя, 7 октября, начальник группы «Г» Славатинский, который ранее докладывал комиссару госбезопасности 2-го ранга Слуцкому о задолженности Дейча по партийным взносам, направил в тот же адрес представление о награждении того же «Стефана»:

Тов. Дейч на нелегальной работе за кордоном по линии ИНО с 1932 г. За время своей работы т. Дейч в группе «Г» он проявил себя, на различных участках подполья, как исключительно боевой и преданный работник.

Тов. «Швед» и т. «Марр», работавшие с ним, отмечают его исключительные заслуги в организации группы, так например: вербовка «Сынка», чёткая работа по связи с «Аттилой» и «Наследник», исключительная инициативность по организации техники группы (фото, хранение материалов и т. п.).

В связи с указанным ходатайствую о представлении т. Дейча к награде боевым оружием.

Что было дальше – никто не знает. «В деле нет сведений о том, было ли ходатайство Славатинского (с подачи Александра Орлова) поддержано руководством и состоялось ли награждение Дейча»[219]. Документов нет, но пистолет или револьвер – совсем не та награда, которую носят напоказ, а потому все окружающие о ней знают. Хотя многие разведчики и ордена-то свои заслуженные ни разу «на публику» не надевали.

И вот, кстати, на что ещё следует обратить внимание в этом представлении: «В связи с отсутствием у т. Дейча, по условиям работы в подполье, советского гражданства, – тов. Дейч не оформлен в штатах Отдела и числится секретным сотрудником». Что интересно, пожалуй, такие самые-самые известные разведчики, чьи имена буквально у всех на слуху: Арнольд Дейч, Николай Кузнецов, а из военной разведки – Рихард Зорге – не были аттестованы и, в отличие от подавляющего большинства своих коллег-сослуживцев, не имели воинских званий. Долго оставался гражданским человеком и Геворк Вартанян, и только после личного вмешательства председателя КГБ СССР Юрия Андропова он сразу же получил капитанские погоны…

Каким длинным ни кажется поначалу отпуск, однако к своему концу он всегда подходит достаточно быстро. Вот и реально затянувшийся отпуск Дейча всё-таки завершился в середине ноября. Нужно было возвращаться, а это, насколько мы понимаем, было совсем не так просто, как если бы он был простым бизнесменом или туристом. «Стефан» ведь ехал на Остров кружным путём и, разумеется, не по своим подлинным документам, которые он в отпуск вообще не брал – мало ли что может случиться? Личный досмотр на таможне – может, возникли какие-то подозрения? – а тут вдруг паспорт на совсем другое имя.

Где в это время находилась подлинная «книжка» австрийского подданного Арнольда Дейча, мы не знаем, однако 16 ноября Центр сообщал «Петру», очевидно руководителю резидентуры в Париже:

Письмом от 19.Х с.г. мы Вам переслали книжку и пакет с документами для «Арнольда». Одновременно мы сообщили Вам явку. «Арнольд» из Союза выехал и прибудет к Вам по нашим расчётам 18-го сего месяца. С ним обусловлена Ваша встреча 20-го числа, как мы Вам уже писали, по адресу: кафе «Вебер», бульвар Хаусман (а не у «Мадлен») наверху в 17 часов.

«Арнольда» Вы узнаете по фотографии его книжки, находящейся у Вас. У «Арнольда» в руках будет венская газета «Нейе Фрае Прессе». Вы (или тов., которого Вы пошлёте) обращаетесь к нему по-французски с вопросом: «Ждёте ли вы господина Бенц?» «Арнольд» Вам ответит: «Я жду господина Оливье».

«Арнольду» просим передать его книжку и 800 фунтов, пересланных Вам для «Шведа».

Просим его книжку, которую он Вам передаст, хранить у Вас до распоряжения. В дальнейшем связь с «Арнольдом» поручается Вам. […]

Работе «Арнольда» и связи с ним, сообщаем для Вашего сведения, мы придаём исключительное значение, поэтому просим Вас особенно тщательно проработать с ним все моменты дальнейшей связи».

Однако недолго оставалось «Арнольду», он же «Стефан», работать под руководством «Шведа».

«В конце 1935 года Орлов получил приказ вернуться в СССР, и в декабре через Финляндию прибыл в Ленинград, а затем в Москву. Находясь в Москве, он смог достаточно подробно узнать об убийстве 1 декабря 1934 года в Ленинграде С.М. Кирова и последовавших затем процессах над так называемой “ленинской гвардией”. Однако сам Орлов ни в малейшей степени доверия Сталина не утратил, и когда в июле 1936 года в Испании началась Гражданская война, он был послан туда советником Республиканского правительства для организации контрразведки и партизанской войны в тылу противника»[220].

О том, чем всё это обернулось, мы расскажем позже, а пока – фрагмент, написанный по воспоминаниям Орлова-«Шведа» о своей работе на земле Туманного Альбиона: «Орлов, Дейч и Рейф являлись ядром руководства лондонской “нелегальной” резидентуры. По словам самого Орлова, он должен был “держать рот на замке и быть постоянно начеку едва ли не со всеми людьми – только руководитель резидентуры и его главный помощник знают всю агентурную сеть и все операции”. Хотя важно было “знать каждого агента в лицо”, требовалось также, чтобы резидент ознакомился с “их биографическими данными”, знал их профессии и место работы, подробности вербовки, результаты работы на советскую разведку и “степень надёжности этих результатов”. Именно он держал в своих руках “ключ” к каждому источнику в виде особого пароля, который резидент должен был использовать для предупреждения агентов в случае возникновения чрезвычайной ситуации. Однако, как отмечал Орлов, лишь в