Дубль два. Книга вторая - Олег Дмитриев

За то недолгое время, что нас не было, на острове-ресторане невидимый и неизвестный кто-то собрал всю грязную посуду, унёс лишние стулья. Мы разместились на четырёх оставшихся, причём Энджи подвинула свой вплотную к моему, обхватив меня обеими руками за правый локоть. Слева сидел Сергий, следующим, почти напротив меня — хозяин. Он, вытянув руку, дотянулся до изящной бутылки без этикетки.

— За дамой сам поухаживаешь? — поднял он бровь, глядя на меня.

Я кивнул, чуть склонившись к Энджи, слушая пожелания. И налил ей из пузатого хрустального графина чего-то, по вкусу, цвету и запаху напоминавшего яблочный компот.

— Ну, вопросов у вас, я так думаю, миллион примерно, — кивнул сам себе Степан, пригубив из кубка.

— Больше, — Сергий наполнил свой фужер и откинулся на спинку стула.

— С какого начнёте? — изучающе посмотрел на нас подгорный епископ.

Мы переглянулись с Хранителем и хором спросили:

— Что с Осиной?

Глава 14

Последние известия

— Не удивили, — проговорил хозяин, задумчиво глядя на фужер, в котором чуть покачивал неизвестный напиток. — Оба, в один голос, и сразу к делу. Ты, Сергуня, наставником всегда был лучшим из известных.

— Кушайте на здоровье, — ровно ответил наш дед, так же наблюдая за своей танцующей в хрустале жидкостью. Мне их беседа напоминала какую-то сцену из старого фильма, где в закрытом тайном клубе так же, за бокалом, обсуждали судьбы мира два невероятно богатых и могучих старичка из Старого света.

— Нет бы про еду спросить, про плавучий ресторан мой, про спа-комплекс. Про электричество, в конце концов, — Устюжанин будто издевался. Или напрашивался на очередную порцию комплиментов и восхищения, по которым, видимо, скучал тут в одиночестве.

— А ты никак собрался помереть внезапно после ответа на первый вопрос? — в голосе Сергия мне почудилась если не явная угроза, то совершенно точно какое-то предупреждение.

— С чего бы? — вскинул брови хозяин.

— Ну, раз не планировал, то ничего нам не мешает после первого вопроса и к остальным перейти. И про гномиков твоих, и про солнечные батареи, и про ГЭС подземную, — голос его звучал легко, но в то же время как-то очень отчётливо.

— Тьфу ты! Скучно с тобой, старый. И самому, поди, невесело — ничего нового вокруг, одна тоска зелёная, — поморщился епископ.

— Не, мне нормально, Стёп. Живу долго, видел многое, но удивляться не перестаю. Поступкам людским и не только людским. Поведению. Тому, как практически всемогущие не упускают случая пиписьками помериться, — Лина подавилась компотом и мне пришлось похлопать её по спине. Устюжанин, как пишут в романах, «пошёл пятнами».

— Да ну тебя! Опять переиграл! — махнул он рукой с обречённым видом и откинулся на спинку стула. — Непрошибаемый ты, Сергуня! Как деревянный, ей-Богу!

— Говорю же — живу много, видел столько, что ахнуть. Вот давеча, к примеру, на моих глазах новое Древо впервые за почти два десятка столетий наросло в мир. А аккурат перед этим — старое оставило насиженное место да в путь двинулось. Частью — во мне, многогрешном. Потому удивлять меня блеском и мишурой, харчами да питьём — дурацкое дело, Стёпка. А вот за то, что сурицу* мою помнишь, да за привет с родных мест — поклон тебе и благодарность моя, старый друг.

От левой части груди Хранителя будто луч протянулся к хозяину, похожий на те, которыми гладили Павлика Осина и Вяз, только чуть отливавший тёмно-жёлтым, почти оранжевым. Епископ склонил седую коротко стриженую голову, коснувшись бородой вышивки на груди. А когда поднял глаза на Сергия — они блестели.

— Как по сердцу погладил, Раж. Никак я эту твою науку освоить не смог, сколь ни бился. Потому и оставил эти ваши «социальные эксперименты». Потому и живу тут один в камнях. Как куропатка.

— Как глухарь, скорее. Гости вопрос задали давно, а ты всё о пустом токуешь, бесова душа! — не выдержал дед.

— Да хорошо всё с Осиной, что ей будет-то? Небывалое дело, конечно — Древо с Древом встретились. Это ж, почитай, как гора с горой, сроду не было такого, — хозяин развёл руками.

— Бывало, да не раз. Землица-то раньше известная мастерица была горой об гору стучать, — чуть спокойнее отозвался Сергий. — Где они беседуют-то? Не чую я Осины, оттого и тревожусь.

— Зал там такой, непроницаемый вроде как. Система ниппель. Всё, о чём в нём говорено, в нём и остаётся. Я там сам нечасто бываю — тяжко там человеку. Но Древам ни урона, ни ущерба никакого.

Лина навострила уши, забыв и про компот, и про всё на свете, только что на колени мне не перелезла со своего стула, слушая разговор двух Хранителей.

— Твоё-то Древо, какое оно? — вроде бы простой вопрос деда заставил Устюжанина нахмуриться и замолчать.

— А ты, Странник неожиданный, о чём спросишь? — перевёл он суровый взгляд на меня, начисто проигнорировав реплику Сергия.

Я неторопливо покачал в фужере тёмное золото потрясающе вкусного и ароматного коньяка, вглядываясь в радужные блики на хрустальных гранях. Изо всех сил надеясь, что не выгляжу по-идиотски, как пятилетний мальчик, что нарисовал себе фломастером усы, стащил у отца сигарету и теперь сидел, зажав её в прямых пальцах с умным «взрослым» видом. В папкиных тапках на двадцать размеров больше.

— Ты — Хранитель Перводрева?

— А толковый, — одобрительно глянул на Сергия Устюжанин, качнув на меня головой и с довольным видом огладив бороду.

— Прикидывается. Случайно повезло, — предсказуемо буркнул дед. Чтобы заслужить его одобрение, требовалось что-то значительно большее, чем ткнуть пальцем в близкое небо. Разбаловал я их чудесами.

— У них там беседа в разгаре, как закончат — свожу вас проведать. Завтра уж, наверное. Заодно и эту прослушаем, как её… Кому? Куму? — он почесал щёку в задумчивости.

— Коммюнике? — шёпотом предположила Энджи. Прижавшись щекой к моему плечу.

— Во! Точно, внучка! Её самую и прослушаем, — епископ даже в ладоши хлопнул.

— А теперь хвастайся давай, пижон. Вижу же — распирает тебя аж, — подначил Сергий хозяина. После известий об Осине он выглядел значительно спокойнее, тревожные синие стрелы почти полностью растворились в неярком бело-алом свечении.