Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

практически не писали, но Митрохин выудил подробности из изданных на украинском языке мемуаров: завод с таким безликим названием производил крупнейшую в мире межконтинентальную баллистическую ракету 15А18М — по западной классификации «Сатана».

Вывод, который на этом основании делает Митрохин, таков: что бы Горбачев ни говорил на встречах с народом, интересовал-то его в первую очередь военно-промышленный комплекс (ВПК). По факту в первые годы при Горбачеве основные инвестиции по-прежнему направлялись в оборонные отрасли. Хотя в 1985–1989 годах общесоюзный бюджет вырос (за счет ускоряющейся инфляции и печатания денег) с 777 млрд до 924 млрд рублей, доля расходов на оборону в нем сократилась всего с 16,4 до 16,1 %, а в 1987 году составляла 16,9 %. В абсолютных цифрах в 1989 году расходы на оборону достигли рекордной за все годы существования СССР суммы в 77,3 млрд руб., и по сравнению с 1980 годом они выросли почти вдвое.

С фактами тут не поспоришь, но их можно по-разному интерпретировать. Горбачева в этих поездках интересовали крупные и высокотехнологичные предприятия, именно на них как на «локомотивы» экономического развития и научно-технического прогресса он собирался сделать ставку. Все такие предприятия в СССР работали на оборону, на них были заняты сотни тысяч наиболее квалифицированных специалистов и рабочих, и надо было понять, что с этим делать, в частности возможна ли конверсия.

В конце 1980-х годов предприятия оборонного комплекса производили 20–25 % валового внутреннего продукта СССР. В оборонке были сосредоточены лучшие научно-технические разработки — до 3/4 всех научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР). Предприятия оборонного комплекса производили и большую часть гражданской продукции: 90 % телевизоров, холодильников, радиоприемников, 50 % пылесосов, мотоциклов, электроплит. Около трети населения страны проживало в зоне размещения предприятий ВПК.

Не говоря уже о лоббистах интересов ВПК на самом высоком уровне вплоть до генсеков ЦК, мысливших до Горбачева в парадигме «противостояния мировых систем», эту махину, повторяя слова из дневника Черняева, невозможно было «отправить на Луну». Сокращения военных расходов (с одновременными переговорами о разоружении — о них в отдельной главе) можно было добиться только путем конверсии, то есть перевода оборонной промышленности на выпуск предметов потребления, имеющих товарную стоимость.

С этой целью та часть оборонной промышленности, которая худо-бедно выпускала телевизоры, холодильники и стиральные машины, вплоть до 1991 года накачивалась инвестициями за счет, в первую очередь, зарубежных кредитов. Но при этом экономика СССР становилась все более открытой, и когда в 1988–1989 годах у предприятий и кооперативов появилась возможность торговать с зарубежными партнерами и оперировать валютой, в СССР в товарных количествах стали завозиться телевизоры, холодильники и стиральные машины несравненно лучшего качества, а часто и по сопоставимой цене.

В качестве производителя товаров, которые можно было продать потребителям, а не запустить в космос или выстрелить во что-нибудь, советская промышленность оказалась неконкурентоспособна. Инвестиции в нее не то что не успели окупиться, но во многих случаях поставленные в кредит производственные линии просто исчезли (об этом подробнее также в главе 16).

Материалы так и непроведенного пленума ЦК по научно-техническому прогрессу были использованы Горбачевым в июне 1985 года, когда было проведено Всесоюзное совещание по вопросам ускорения научно-технического прогресса. Участники выслушали — кто с воодушевлением, а большинство с недоумением — заверения Горбачева о том, что «задача ускорения темпов роста, притом существенного, вполне выполнима, если… перестроить управление и планирование, структурную и инвестиционную политику». Вслед за этим, воспользовавшись возможностью, все принялись тянуть одеяло каждый на себя: выбивать «фонды», которые теперь назывались «инвестициями».

Ускорение, в котором слышатся отголоски хрущевских обещаний «догнать и перегнать Америку», изначально было утопией: по мнению экспертов, растущее в 70–80-е годы отставание СССР от стран Запада было обусловлено в первую очередь тем, что еще в 60–70-е годы его руководство проморгало технологическую революцию в электронике. Компьютер, сравнимый с западными образцами, СССР так и не смог произвести, а без него в современной экономике делать было нечего. Иначе и не могло быть, если еще в 70-е годы кибернетика считалась чем-то вроде лженауки, а гигантские социалистические предприятия отвергали инновации, для внедрения которых у них не было стимулов.

Обреченный советский оборонно-промышленный комплекс рухнет сам по себе — с гигантскими проблемами и человеческими драмами — уже в 90-е годы, когда правительства Ельцина откажутся (тоже вынужденно) его поддерживать. Горбачев пытался его спасти, но лишь потерял на этом несколько лет, на которые опоздали его и ельцинские реформы, и космические суммы напрасных займов.

«Колхозный» рынок

События 1988-го и последующих годов оказались настолько яркими, что из первых трех лет горбачевского периода бывшие советские люди сохранили воспоминания только о «борьбе с пьянством и алкоголизмом» — безумной кампании, о которой стоит рассказать подробно.

Чем в это время было занято Политбюро? Обсуждением проекта новой программы КПСС — вот проект выступления Горбачева по этому вопросу

1985

[Архив Горбачев-Фонда]

А это сопроводительная записка, с которой Лукьянов отослал предложения Соломенцева Лигачеву. В тексте ничего примечательного нет, зато из «сопроводиловки» мы узнаем, что Егор Лигачев, чье имя в конце 80-х стало практически нарицательным, просил товарищей называть себя «Юрием»

26–27 сентября 1985

[Архив Горбачев-Фонда]

Фотографии многочасовых очередей у винных магазинов и драк в них до сих пор часто появляются в социальных сетях, вспоминаются и частушки, и анекдоты на эту тему, один из которых Горбачев даже воспроизвел в своих мемуарах: мужик, отлучившийся из очереди за водкой, чтобы «убить Горбачева», возвращается и объясняет, что «там очередь еще больше».

Решение об антиалкогольной кампании было инерцией андроповской кампании борьбы за трудовую дисциплину — от этой линии нельзя было, да никому и не приходило в голову отказываться. Мог сыграть какую-то роль и тот факт, что и семья Горбачева, и семья Раисы Максимовны были знакомы с так называемой русской (на самом деле общемировой) проблемой не только понаслышке. К постановлению Политбюро ЦК от 6 апреля 1985 года прикладывались экономические расчеты, доказывавшие, что экономические убытки государства от пьянства превышают доход от продажи алкоголя. Наверное, так оно и было, хотя мы уже говорили, что «аппарат» мог написать любую справку. Борьба с алкоголизмом действительно привела к некоторому снижению мужской смертности, повышению рождаемости и росту производительности труда, но бюджет СССР, и без того подкошенный падением цен на нефть, рухнул: доходы пищевой промышленности с 60 млрд руб. в 1985 году упали до 35 млрд в 1987-м.

Одновременно продажа сахара, из которого советские люди, несмотря на грозившую