Михаил Горбачев: «Главное — нАчать» - Леонид Васильевич Никитинский

В 1985 году Горбачев уверен в себе, а Раиса Максимовна откровенно любуется мужем

[Архив Горбачев-Фонда]

Когда доклад был вчерне готов, Горбачев с женой поехали в короткий отпуск в Пицунду, куда к ним прилетели Яковлев и Болдин. Работа в режиме читки и внесения замечаний, которые Болдин записывал на диктофон, вероятно, из опасения быть подслушанными, продолжалась в беседке на берегу моря, было холодно, и все, включая Раису Максимовну, работали, завернувшись в пледы. В январе 1986 года вся команда переместилась в Завидово — любимое место охоты Брежнева, и там продолжался тот же самый ритуал: каждый читал свой кусок, Горбачев слушал, все забирал и переписывал (передиктовывал) по-своему.

Что там было такого, над чем стоило так долго мудрить? Горбачев уже понимал, что в противоречии с концепцией марксизма-ленинизма, зато, как у евангелиста Иоанна, «сначала должно быть слово». Это слово-Событие, которое могло быть сказано только на прежнем языке, но должно было содержать в себе мощный новый посыл. А значит и риск, который надо было тщательно взвесить, памятуя о судьбе свергнутого двадцатью годами раньше генсека Хрущева.

26 февраля Горбачев зачитывал доклад ЦК на съезде около двух часов:

«В течение ряда лет, и не только в силу объективных факторов, но и причин прежде всего субъективного порядка, практические действия партийных и государственных органов отставали от требований времени, самой жизни. Проблемы в развитии страны нарастали быстрее, чем решались. Инертность, застылость форм и методов управления, снижение динамизма в работе, нарастание бюрократизма — все это наносило немалый ущерб делу. В жизни общества начали проступать застойные явления [раз! — и штамп прилип. — Л. Н.]…

Ситуация требовала перемен, но в центральных органах, да и на местах стала брать верх своеобразная психология: как бы улучшить дела, ничего не меняя. Но так не бывает, товарищи. Нельзя уклоняться от решения назревших проблем. Подобная позиция слишком дорого обходится стране, государству, партии. И давайте скажем об этом в полный голос!»

Делегаты ловили каждое слово. На следующий день сотни тысяч советских граждан, а может быть, уже и миллионы, которые тогда вдруг заинтересовались политикой, в каждое слово вчитывались. Современный читатель не увидит в этом тексте решительно ничего «революционного». Не потому что утрачен навык чтения между срок, а этот навык утрачен, потому что в выступлениях современных лидеров страны и между строк читать нечего. 40 лет назад это было не так: слово стало Событием, в которое включались огромные массы людей, поверившие ему и готовые какое-то время хранить «верность событию».

«Есть такая партия» — какая?

Словом «Есть!» Ленин парировал в июне 1917 года на первом съезде Советов те сомнения, которые высказал предыдущий выступавший: «Может ли кто-то из делегатов назвать партию, которая бы рискнула взять в свои руки власть и принять на себя ответственность за все происходящее в России?»

Горбачев пишет в статье «Понять перестройку…»: «В СССР радикальные преобразования могли быть начаты только сверху, руководством партии… Я никогда не скрывал и сейчас не отрицаю, что рассчитывал тогда на партию — КПСС, видел в ней механизм реализации перестройки».

Чтобы понять, как при помощи партии она сама же и была отстранена от власти — а в этом заключалась суть перестройки, если смотреть на нее из сегодняшнего дня — надо представить себе, что в СССР «партия» (от французского слова partie — часть) была практически тождественна не только государству, но и гражданскому обществу в той его части, которая активно участвовала в общественной жизни (в политике в широком смысле слова).

Советское общество с момента своего создания (а оно было именно сконструировано, а не родилось естественным путем) строилось как тоталитарное, в послесталинские времена существенно ослабли лишь роль и степень насилия. Термин «тоталитаризм» образован от латинского корня totalis — «цельный» и обязан своим распространением Бенито Муссолини, который прямо характеризовал так режим, установленный им в Италии в 20-е годы ХХ века. Тоталитаризм означает претензию политической власти на полный контроль над обществом и над всеми аспектами человеческой жизни.

Именно на такой контроль — вплоть до семейных отношений, которые нередко становились предметом рассмотрения в парткомах, претендовала КПСС. Партия с помощью «приводных ремней» (Ленин) в диапазоне от КГБ до пионерской организации контролировала все, до чего дотягивалась технически. Но поскольку этот контроль не мог быть окончательным, а от сталинского насилия Политбюро в целях самосохранения решило отказаться, общество тоже как-то развивалось и становилось под этим прессом менее однородным. Членство в партии существенно увеличивало шансы на успех в любой сфере, поэтому в нее вступали не только карьеристы-бюрократы, но и многие, кто хотел чего-то добиться в своей сфере деятельности, будь то наука или даже кино.

В Горбачев-фонде есть распечатки всех пленумов ЦК и большинства заседаний Политбюро 1985–1991 годов, но это лишь никем не подписанные машинописные листы. Верифицировать их могли лишь те, с чьих записей от руки машинистки ЦК их распечатывали. Но сохранились, как называют их историки, и «источники» — вот так они выглядят (запись помощника Горбачева Георгия Шахназарова)

3 мая 1990

[Архив Горбачев-Фонда]

В результате внутри КПСС, по сути, было как минимум две партии (на самом деле больше), хотя они никак не структурировались. Огромное, если не подавляющее, число членов КПСС разделяло установки ЦК лишь частично или не разделяло их вовсе, и такие люди могли со временем занять достаточно высокие посты, что мы и видим на примере Яковлева и других в окружении Горбачева, да и его самого, конечно. Соответственно его начальная стратегия «использования партии» состояла в том, чтобы в ее руководящих органах избавиться от ретроградов и заменить их условными прогрессистами.

Горбачев, имея давний опыт аппаратной работы, мыслил по формуле «кадры решают все», прозвучавшей в речи Сталина в 1935 году. Само слово «кадры», которое впервые стало применяться к гражданским служащим в лексиконе большевиков, несет в себе что-то безликое, но для Горбачева был важен именно персональный состав Политбюро и аппарата ЦК.

Рутинную кадровую работу, которую Горбачев проделал в первые годы своего правления, сам он описывает только в виде отдельных ярких эпизодов, например, вспоминает, что бывший секретарь Ленинградского обкома, а в 1985 году член Политбюро и секретарь ЦК Григорий Романов, когда он предъявил ему ультиматум об отставке, всплакнул (Романов сильно пил,