Пишите мне на медсанбат - Людмила Петровна Дробинская

Слушая доклад комбата, все вспоминали начало своего пути — Павловск, Тайцы, Пушкин, Колпино — и всех, кто пришел в медсанбат по велению сердца и кто ушел из него навеки. Медсанбат принял и поставил на ноги многие сотни раненых и больных, и Александров назвал эти цифры.

Но не только в количестве раненых, в тележках и прицепах был главный итог их плодотворной работы за год.

Медсанбатовцы поначалу были рыхлым коллективом медиков, но военная закалка, общие беды и общая борьба сроднили, сплотили людей, сделали их мужественными, превратили их в одну дружную военную семью.

Наука, что зовется военной медициной, санитарной тактикой, преподается и изучается в медицинских школах, но больше, чем какая-нибудь другая наука, она познается и подкрепляется практикой.

Суров и подчас трагичен опыт военного медика. Это и ремни, что оставляют на плечах и руках кровавые ссадины и мозоли, это — дни и ночи, полные тревог за вверенные тебе жизни, это операции, каких не знает хирургия мирного времени, подчас под артиллерийским огнем, когда снаряды пробивают стены и в операционной свистят осколки. Сводит натруженные руки, побелевшие пальцы, редеют и белеют на висках волосы, но упрямо делают свое дело врачи, не знающие покоя. Наверно, по всему по этому военные хирурги заслужили столь благодарную память современников и потомков.

Опытные врачи знают, что человеческий организм поражает своей необычайной стойкостью — кажется безнадежным состояние раненого, а он вопреки всему выздоравливает. Бывает, однако, и наоборот… Борьба за жизнь человека должна идти до последнего его вздоха. В этом порой чрезвычайно изнурительном, но вдохновенном труде есть истинное призвание настоящего врача. Важно, чтобы при любом исходе этой борьбы врачебная совесть могла сказать: «Ты сделал все, что мог».

ГЛАВА IV

НЕ ЗАБУДЬТЕ, ПОМНИТЕ!

Клариса Чернявская

Как-то сразу стало тепло. Зазеленела листва на деревьях, пробилась на пустырях густая сочная трава. Мы собираем молодой щавель и крапиву и с наслаждением едим вкусные кисленькие щи.

Горожане-блокадники вычистили город, его улицы и дворы. Чистимся и мы в Колпине, Саперной, Металлострое и Корчмино — всюду, где стоят наши части, где отрыты сотни траншей, землянок, ровиков, колодцев.

23 июля сорок второго пятичасовой бой закончился взятием на Московском шоссе Путролова, прикрывавшего мост через реку Ижору. Через несколько дней была отвоевана Ям-Ижора. Оба эти населенных пункта противник захватил в середине сентября сорок первого, когда ему удалось пробиться к стыку железной дороги с Московским шоссе. Его попытки продвинуться дальше, в Колпино, были тогда решительно отражены.

Прошло девять месяцев. Враг превратил Путролово и Ям-Ижору в сильные узлы сопротивления, опоясал их колючей проволокой, заминировал вокруг них всю местность. Долговременные огневые точки в подвалах разрушенных зданий и разбитой церкви держали под огнем все подходы к Путролову, простреливали открытую низкую местность.

Смелые и решительные атаки этих удобных для врага плацдармов 947-м и 952-м полками 268-й дивизии, батальонами 213-го и 37-го полков 56-й дивизии, поддержанные артиллерией, минометами и авиацией, увенчались успехом.

В течение десяти последующих дней враг предпринимал многочисленные контратаки, но наши части удерживали отвоеванные у него рубежи.

Основной поток раненых из Путролова и Ям-Ижоры шел на Колпино. Санитарный поезд-летучка доставлял их в эвакоприемник на пост Мария, а оттуда они, в обход медсанбатов, развозились по специализированным госпиталям армии.

Эвакуация шла четко. Раненых было много меньше, чем предполагалось. Тут сыграли важную роль внезапность и стремительность боевых действий наших частей.

В боях за Путролово и Ям-Ижору наши бойцы и командиры проявили необыкновенное мужество, стойкость, возросшее боевое мастерство. Эти качества отличали и многих медиков. О некоторых из них я сейчас расскажу.

В те дни я услышала о старшем враче 942-го полка Николае Кругликове, выдвинувшем свой передовой отряд на окраину Колпина. От переднего края его отделяло не более полутора-двух километров. Сюда, в подвал разбитого дома, где, несмотря на сильный обстрел и пожар, работал врач Владимир Ермолаев с группой сестер, санинструкторы и санитары Болотин, Богатыренко, Джантаев и Овсянников доставляли всех, кто нуждался в медицинской помощи. Нередко они несли, сменяя друг друга, тяжелые носилки по полтора-два километра.

Когда затихал бой и наступала ночь, санинструкторы и санитары осматривали каждую канавку, траншею и находили раненых, нуждавшихся в их помощи.

У них был добровольный и очень надежный помощник — лаборант санитарного взвода медсанбата техник-интендант первого ранга Клариса Чернявская.

Лаборантка медсанбата 268-й стрелковой дивизии Клариса Чернявская. Погибла в Ивановском у реки Тосны в августе 1942 года.

…Пришла Клариса в 268-ю дивизию с мужем — молодым лейтенантом Василием Хорошевичем. Это было в небольшом старинном зеленом подмосковном городе Загорске. Ее — лаборантку конфетной фабрики — зачислили в санитарный взвод медсанбата. С большим желанием взялась Клариса за работу и была вначале очень довольна. В августе сорок первого, когда дивизия ожесточенно сражалась на земле Эстонии, ее постигло большое горе — погиб лейтенант Хорошевич. У Кларисы пропал интерес к своей лаборантской работе, она рвалась на передовую. В те дни из медсанбата ушли в полки несколько раненых; они оставили записки: «Не ищите нас. Ушли в часть». Кларису их поступок восхитил.

Как-то вечером прискакал на коне в медсанбат старший врач 952-го полка Александр Лебедев и доложил начсандиву: вдали от дороги, в тылу дивизии, на местности, где уже бродят группы противника, в старой баньке лежат раненые — передвигаться никто из них не может, у всех ранены ноги.

Узнав об этом, Чернявская попросила начсандива Дунаева послать ее за ранеными. Ночью она вместе с шофером разыскала заброшенную в лесу баньку, но за один рейс всех раненых забрать не удалось; она успокоила оставшихся, клятвенно пообещав вскоре вернуться. К пяти часам утра, когда над лесом еще не рассеялся спасительный туман, последние восемь человек были погружены на машину. По дороге их обстреляли, заглох мотор. К счастью, его удалось вскоре завести, и машина с ранеными умчалась по уже знакомому пути.

268-я дивизия с боями отходила на новые рубежи. Перейдя Нарву, полки вступили на ленинградскую землю. Затем они оказались на Ораниенбаумском плацдарме. Оттуда ненастной сентябрьской ночью на транспортах по Финскому заливу перебрались в Лисий Нос. Одна из бомб попала в баржу с имуществом и потопила ее. Подверглись бомбежке, громко ржали и били копытами испуганные лошади. По мокрой скользкой палубе в кромешной тьме к лошадям пробиралась Клариса. Она