Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

Серьезное дело для CID. Труп, превращенный в суп

Управлению уголовных расследований (CID), ставшему порождением запятнанной тени своего предшественника, Сыскного отдела, предстояла серьезная борьба за репутацию. Сама профессия детектива теперь несла на себе тяжелый отпечаток дурной славы. «Долгие годы, полные нераскрытых убийств и оставшихся безнаказанными злодейств, открыли нам горькую истину: между сыщиком в романе и сыщиком в жизни — колоссальная разница, — заявляла лондонская The Weekly Dispatch, рассуждая о новом департаменте. — От острого взора литературного сыщика не ускользает почти ничего, между тем в реальной жизни у сыщика куда меньше возможностей»[471].

Именно находка, которая словно сошла со страниц особо мрачной детективной истории, стала отправной точкой для одного из первых серьезных дел CID. Речь идет об изощренном преступлении, сама жестокость которого потрясла чувствительную викторианскую публику. Пресса назвала это дело «одной из самых сенсационных и чудовищных глав в анналах человеческой злокозненности». Просеивая жуткие детали, «сыщики из реальной жизни» сумеют доказать, что они ничем не хуже вымышленных литературных коллег[472].

* * *

Углевоз Генри Уитли ехал на своей повозке по дорожке, вившейся по берегу Темзы. Дело было 5 марта 1879 года, в среду, около 6:45. Начинался отлив; вода цвета грязи медленно отваливала от берега, обнажая осклизлое дно, заваленное мусором и всякими обломками.

Сделав плавный поворот, Уитли увидел в 30 ярдах Барнсский железнодорожный мост, протянувшийся над рекой. Он перевел взгляд на Темзу. Бледный утренний свет играл на поверхности ее мутных вод. Внимание Уитли привлек какой-то предмет. Казалось, это ящик белого цвета — он ярко выделялся на фоне всей этой грязи. Порядочная часть ящика оставалась под водой.

— Вода только-только начала отступать от верхушки ящика, сам он не двигался, до него от берега было ярдов семь, — рассказывал Уитли[473].

Задумавшись, «не лежит ли там добыча какого-нибудь взломщика», углевоз остановил повозку, слез с козел и забрался в воду достаточно далеко, чтобы ухватить таинственную находку. Приближаясь к ней (его ноги увязали в иле), Уитли заметил, что ящик обвязан веревкой, на каких вешают сушиться белье. Рядом плавала газетная страница, вырванная из какого-то мартовского номера The Daily Telegraph за 1877 год, «словно этой газетой, к примеру, обернули этот самый ящик»[474].

Уитли вытащил находку на берег. Ящик был сплошь белый, не очень большой, с крышкой на петлях. Углевоз прикинул, что по размерам эта штука не больше одного фута в длину, ширину и высоту. На гладких поверхностях не было видно ни адреса, ни каких-либо пометок. Некогда у ящика, видимо, имелась ручка, но она отвалилась. Уитли вытащил из-за пояса нож и разрезал туго натянутую бечевку. Вода успела сильно повредить находку.

— Когда я снял бечевку, ящик прямо развалился на куски, — рассказал позже Уитли. То, что гнило внутри, ничем не напоминало поживу взломщиков. — Я увидал что-то вроде вареного мяса. В ящике его было полно[475].

Осознав зловещую природу находки, он поспешил в барнсский полицейский участок и оповестил о ней сержанта Томаса Чайлдса, который тут же проследовал вместе с Уитли к берегу реки.

— Я увидел на берегу реки разломанный ящик, — рассказывал потом Чайлдс. — Судя по всему, в нем находились человеческие останки[476].

Чайлдс послал за местным врачом Джеймсом Адамсом, который явился на место незадолго до семи утра и подтвердил подозрения сержанта. Беглый осмотр показал, что останки представляют собой «туловище и другие части тела неизвестной женщины». Их доставили в барнсский морг при местном кладбище. Там Адамс разложил всю эту раскромсанную анатомию на крышке одного из гробов (для более подробного изучения). Он дал такое описание увиденного:

Сердце находилось в грудной полости. Я нашел фрагмент правого легкого, однако левое отсутствовало. К туловищу по-прежнему крепилось правое плечо. Верхняя часть левой руки была отделена, и я обнаружил, что она совершенно целая, вплоть до локтя. Среди останков нашлись также часть правого бедра и, отдельно, остальная правая нога вплоть до лодыжки. Здесь же лежали часть таза и небольшой фрагмент позвоночника; задний проход был рассечен. Голова отсутствовала[477].

Инспектора CID Генри Джонс (сотрудник районного управления T, отвечавшего за Ричмонд) и Джон Дауделл (из штаб-квартиры Скотленд-Ярда) наблюдали за работой Адамса. Осмотрев сам ящик, они не нашли ничего, что проливало бы свет на его происхождение и принадлежность. Содержимое ящика также не дало никаких улик. Адамс мог лишь попытаться выдвинуть квалифицированное предположение о возрасте и облике покойной, но и это оказалось не так-то просто сделать из-за скудного количества частей тела, найденных в ящике[478].

— Полагаю, женщина скончалась примерно неделю назад, — заметил он, — а эти останки, возможно, провели в воде около двух дней.

Сделав поправку на недостающие анатомические фрагменты, он прикинул рост женщины (около 5 футов 4 дюймов){53} и заключил, что ей было от 18 до 30 лет. Кроме того, врач предположил, что кости раздробили «уже после смерти», причем это сделал человек неопытный в таких делах, при помощи «весьма скверных орудий».

— Это издевательство над трупом должно было занять немало времени, — добавил он. — По всей видимости, кости размозжили каким-то тупым предметом[479].

Джонсу и Дауделлу было не совсем понятно, с чего начинать расследование. Полицейские обшарили общинный луг Барнса и окрестные берега в поисках недостающих частей тела или хотя бы чего-то такого, что могло бы помочь установить личность жертвы. Констебли стучались в двери окрестных домов, пытаясь «установить, не пропадал ли кто-нибудь в здешней округе». Но их усилия ничего не дали[480].

«Теперь, когда погода, кажется, худшая из возможных и все изрядно устали от затянувшейся зимы, — заявляла The Manchester Evening News, — самое желанное развлечение — небольшое упражнение для ума, „таинственная история“, связанная с возмутительным „кровавым злодеянием“». Пресса упивалась безобразной находкой и вспоминала, как в 1836 году зарезали Ханну Браун. Газета The Penny Illustrated назвала нынешнее происшествие «зверским убийством в духе Гринакра». Ужасное открытие нельзя было счесть типичным для идиллически-зеленого Барнса, который, как писала одна газета, «в утро традиционных лодочных соревнований между Оксфордом и Кембриджем обращается в сущий цветник девушек»[481].

Тайна лишь усугубилась пять дней спустя, когда на одном из земельных участков в Твикенхеме рабочий, грузивший на телегу навоз, почувствовал, как зубья его вил вошли «во что-то чересчур мягкое». Пошарив в грязи, он оторопел, когда увидел отрезанную вместе с лодыжкой человеческую ступню. «Ее, видно, отчекрыжили недавно», — заключил он. Ногу доставили в барнсский морг, присоединив к останкам, найденным в ящике[482].

На