Анастас Микоян. От Ильича до Ильича. Четыре эпохи – одна судьба - Стас Намин

А. И. Микоян вместе с А. М. Горьким и членами политбюро приветствует участников парада физкультурников, 1936 год

Москва сильно изменилась в лучшую сторону. Недавно запустили метро. Реконструировали мосты и набережные, появилось газосветное освещение, и даже звезды над кремлевскими башнями оборудовали светящимися элементами. На фасадах домов висели огромные портреты улыбающихся молодых мужчин в кожаных шлемах: летчики Чкалов, Байдуков и Беляков. Совсем недавно, в июне, эти трое на уникальном самолете АНТ‐25 совершили первый в мире беспосадочный перелет из Москвы в Ванкувер через Северный полюс и прославились на весь мир. Успех был грандиозный и совершенно заслуженный. Советские парни, советский самолет, советский бензин, советская радиосвязь. У Микояна защемило сердце, ведь и его собственные сыновья мечтают стать летчиками – стены их комнат увешаны теми же портретами, вырезанными из газет.

Миллионы граждан страны, особенно молодежь, праздновали великую победу сталинской авиации, а в это время в тишине кабинетов уже была составлена подробная расстрельная таблица, исчадие палаческой бухгалтерии, о которой никто ничего не знал – и сыновья Микояна тоже не знали. «И не надо им знать, – подумал Микоян. – Придет время, сами разберутся».

Тогда же, в июле, донеслись до него слухи из Белоруссии. В конце июля – начале августа в Минске прошел пленум ЦК КП(б)Б. Работой пленума управлял Маленков, специально приехавший из Москвы. Был учинен настоящий разгром. Людей брали прямо в зале заседаний. Кто-то выбросился из окна на допросе, кто-то покончил с собой. Точной информацией Микоян не владел, но зато утвердился в своей догадке: чистки проводит не только НКВД, но и отдел руководящих органов ЦК. Не только Ежов, но и Маленков. В руках у Сталина теперь был не один карающий меч, а два. Ошибется Ежов – Маленков поправит. И наоборот. Оба «меча» молоды. Ежов на полгода старше Микояна, ему весной 1937-го исполнилось 42 года. Маленкову тем же летом – всего 36 лет. Активные, энергичные, инициативные работники.

Дождь усилился. Микоян увидел, как шофер вытащил из кармана пачку папирос и положил рядом с собой: хотел курить. Когда машина въедет в Кремль, народный комиссар выйдет и пошагает в кабинет Сталина, а его шофер с наслаждением закурит – ни в коем случае не в машине, чтобы табачный запах не раздражал товарища Микояна. Товарищ Микоян не курил; раньше баловался, потом бросил, жена настояла. Но зачем он бережет здоровье, если в любой момент может проследовать по первой категории? Место, время расстрела, где могила – все останется в тайне.

– Угостите папиросой, – попросил он шофера.

Тот состроил гримасу сожаления:

– Извините, Анастас Иванович, не могу. Ашхен Лазаревна просила, чтоб я вам табака не давал. Вам вредно.

– Хорошо, – сказал Микоян. – Раз так, тогда не надо.

Машина въехала в Кремль. Шофер выскочил первым, распахнул дверь машины, раскрыл над головой Микояна зонт. Анастас Микоян вошел в кабинет Сталина 15 сентября 1937 года около 19.00.

3

В начале века, когда Микоян только начинал свою революционную деятельность, его доверие к Сталину было велико. Микоян, считая себя большевиком-ленинцем, горячо поддерживал Сталина во всех внутрипартийных конфликтах, ведь и Сталин заявлял о полной приверженности ленинскому курсу. Микоян был обязан Сталину своим стремительным политическим и административным возвышением и видел, что Сталин ценит его и считает младшим товарищем. Вся политическая верхушка СССР отлично понимала, что Микоян, как и Орджоникидзе, – человек Сталина; разумеется, понимал это и сам Микоян. В те времена у него не было никаких оснований не доверять Сталину. Враги Сталина становились и врагами Микояна. А врагов объективно было достаточно. И дело не только в Троцком, высланном из Советской России.

А. И. Микоян выступает на совещании стахановцев

В памяти Сталина еще была свежа операция «Трест», проведенная с 1921 по 1927 год силами ВЧК-ГПУ на территории России и нескольких европейских стран, когда было выявлено и обезврежено антибольшевистское подполье в РСФСР и за его пределами. В 1925 году агенты ВЧК заманили в РСФСР и арестовали английского разведчика Сиднея Рейли. Арестован также был руководитель Народного союза защиты родины и свободы Борис Савинков. Точное количество активистов, арестованных в ходе проведения операции «Трест», до сих пор неизвестно. Однако существуют многие задокументированные случаи участия агентов английской, польской, финской, эстонской разведывательных служб, попытки добычи военных секретов Красной армии. Иными словами, Сталин не выдумывал себе врагов. Они существовали объективно, обсуждаться может лишь их количество и реальные боевые возможности.

Анастас Микоян хорошо знал историю, ее диалектику, ее главные законы. Никакое историческое событие не происходит в результате какой-то одной причины. Таких причин всегда несколько, а, помимо непосредственных причин, есть еще логика самой Истории, глобальные, общемировые, геополитические закономерности. Упрощать исторические причинно-следственные связи – подход спекулятивный, конъюнктурный и внеисторический. Объяснять репрессии только лишь душевным заболеванием Сталина, его паранойей – это ошибка. Судя по всему, такое заболевание действительно имело место, хотя официальный диагноз, разумеется, никто не ставил.

Сталин не был трусливым в бытовом понимании этого слова. Страх смерти преследовал его именно как душевное расстройство. Известно, что Сталин боялся летать на самолетах и пытался запретить полеты другим членам Политбюро, в том числе и Микояну. Известно, что начиная с 1934 года Сталин запирал на ночь дверь своей спальни изнутри и даже по ночам переходил из одной спальни в другую, если это позволяла конфигурация помещения. Он не любил выступать на митингах в трудовых коллективах и за всю жизнь ни разу не побывал ни в одном колхозе или совхозе, а во время войны выезжал в действующие части считанные разы. Известно также, что во время застолий в обществе Сталина каждая новая бутылка вина отдавалась на пробу сотрапезникам (в основном Микояну и Берии).

Еще большая ошибка – объяснять репрессии какой-либо особенной «кровожадностью» или «жестокостью» Сталина. Он был не более жестоким, чем сам Ленин (См.: Ф. Чуев. 140 бесед с Молотовым). Можно предположить, что тяжелейшим ударом для Сталина и политической верхушки СССР стал голод 1932–1933 годов, подорвавший и без того разбалансированную экономику страны. На этот же период приходится кампания коллективизации, не имевшая выраженного успеха. Самоубийство жены Сталина Светланы Аллилуевой также, как можно догадаться, не укрепило психологическое равновесие «отца народов»; более того, нанесло ему удар, от которого он не смог оправиться до конца жизни. Наконец, внешнеполитическая картина мира также изменилась в те годы. В Германии пришел к власти Гитлер – на лозунгах отмщения за неудачу в Первой мировой войне, возрождения униженной германской нации и далее – справедливости. Фокус внимания мировых политиков теперь был прикован не столько к Советской России,