Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

всему телу, когда Эфкен сжал мои запястья. Его хватка оказалась настолько крепкой, что я подумала: он сломает мне все кости. Кроме того, Эфкен смотрел на меня с невозмутимым спокойствием, свойственным только ему одному. Я была почти уверена, что именно с таким выражением лица он будет вырывать мое сердце.

– Что, по-твоему, ты делаешь? – Яд, который лился из моего полного паники голоса, заставил его скорчить гримасу, как будто кто-то плеснул в него кислотой. – Думаешь, ты имеешь право причинять мне боль? – злобно прорычала я, пытаясь выдернуть запястья из его хватки. – Отпусти.

Его синие глаза излучали леденящий душу холод. На мгновение мне показалось, что под его безупречной кожей скрывается монстр, который вот-вот завладеет им и вырвется наружу. Пока я подпитывала гнев, растущий во мне с каждым вдохом, он смотрел на меня так, словно я была богом, изгнавшим его из рая. Словно он был дьяволом, а я заново переживала тот момент, когда некогда самый верный ангел в последний раз смотрел мне в глаза.

– Отпусти, я сказала! – прорычала я, и в этом рычании слышались голоса двух женщин. Эфкен отпустил меня так резко, что моя рука повисла в пустоте. Я начала растирать онемевшее запястье и с нескрываемой ненавистью посмотрела на него. Жадность и гнев в его жестких синих глазах медленно рассеивались, как туманное облако, сменяющееся на сияющие во тьме звезды. Впервые я увидела на его лице растерянность.

Эфкен нахмурился.

– Что это было? – спросил он, я приподняла бровь, в недоумении глядя на него. Когда он снова попытался схватить меня за запястье, я быстро отдернула руку и сделала шаг в сторону.

– Только попробуй, – сердито крикнула я. – Еще раз дотронешься до меня – я всажу кухонный нож тебе в сердце.

Эфкен остановился, а потом отступил назад и изогнул одну из черных бровей. В его взгляде снова закружила леденящая вьюга, и я почувствовала, как холод растекается в душе, где уже начинала поселяться тьма.

– Ты… – процедил он сквозь зубы, и тяжелые алкогольные пары в его дыхании ударились о мое лицо, как хлыст. – А ты не та, за кого я тебя принимал.

– Что? – спросила я, нахмурившись. – Ты выглядел абсолютно трезвым, но посмотри на себя: ты пьян вусмерть. – Я отпустила запястье и сделала глубокий вдох. – И никогда больше не смей меня трогать.

– Я буду трогать тебя, сколько захочу, – бросил он, и его дерзость вывела меня из себя. Как этот человек мог говорить так нагло? Проходя мимо него, я многозначительно взглянула на вертикальный держатель для ножей, расположенный на столешнице. Заметив мой взгляд, он издевательски рассмеялся, и я снова обернулась на него. От его пугающей насмешки у меня свело живот.

– Ты не можешь прикасаться ко мне, – сказала я, тяжело сглотнув.

– Ты собираешься зарезать меня моим же ножом, в моем же доме, глупая змейка?

– Не называй меня змеей, – ответила я, нахмурившись. – Я же не называю тебя псиной.

– А ты рискни. – Когда он приблизился ко мне, я отступила назад и прижалась спиной к кухонной стойке. Я задрала голову и посмотрела на него. Понимала, что если он сейчас начнет орать на меня, то я либо упаду в обморок, либо запищу как котенок. Он оперся мускулистыми руками о столешницу и зажал меня между ней и своим огромным телом. Его горячее дыхание обдавало мой лоб, просачивалось сквозь корни волос и вызывало землетрясение в мыслях.

Он в один миг уничтожил ограждение, которое, как мне казалось, я возвела вокруг себя. Я вдыхала тяжелый морозный запах алкоголя, смешанный с насыщенным и горячим ароматом корицы, исходящим от его кожи, и мне казалось, что он – единственное, что я чувствую.

– Держись от меня подальше, – прошептала я, но какая-то часть меня, та часть, которая изо всех сил пыталась занять место во главе, вовсе не хотела этого. На короткое мгновение у меня помутилось в голове. Все мои табу, которые я так старательно создавала, задрожали и рухнули то ли под собственной тяжестью, то ли нет. Я посмотрела на него сквозь ресницы и встретилась с его проницательным взглядом. Он с такой силой вцепился в столешницу, что костяшки на его пальцах побелели, и я почти слышала, как в них пульсирует кровь.

– Ну и что ты сделаешь, если я не послушаюсь, глупая змейка?

– Перестань меня так называть, – хрипло сказала я и попыталась увеличить дистанцию между нами, упершись бедрами в край столешницы, но, кажется, совершила ошибку. Эфкен подошел еще ближе, прижавшись грудью ко мне, и теперь возвышался надо мной как скала.

– Тебя возбуждает находиться так близко ко мне? – Тембр его голоса был похож на шампур, пронзающий меня насквозь. Отчаянные мысли заполонили мой разум и начали скапливаться, как лужа под протекающей крышей. Я хотела оттолкнуть его, убежать, но его тело захватило меня, словно преступника. Когда он приблизил свое лицо к моему, я почувствовала, что моя душа – это туннель, по которому проезжает черный поезд с мертвецами.

– Я знаю, чего ты хочешь, Медуза, – пробасил он, пока я продолжала смотреть в его глаза, ощущая, как в груди завязывается узел. – Я чувствую пламя, окружающее нас. И каждый раз, когда приближаюсь к тебе, я его чувствую.

Мои губы высохли, как обнаженное тело, погребенное в песках пустыни.

– Что ты такое несешь? – прошептала я, не отрываясь от его бездонных синих глаз. Агония в моем голосе прозвучала столь явно, что если бы Эфкен коснулся моей руки, то кровь от моей души оказалась бы на его пальцах.

– Хочешь сказать, что не понимаешь, о чем я говорю?

Я не знала, то ли потому, что мне некуда было бежать, то ли из-за груза чувств, но я напряглась и положила руки ему на грудь. Мое прикосновение, казалось, потрясло его, и наши глаза встретились, растворившись в друг друге, как небо и земля. Когда я из последних сил попыталась оттолкнуть его, он поднял руки и схватил меня за запястья, не давая мне пошевелиться.

– Не трогай меня, – пробормотала я, но на этот раз он не убрал руки.

– Ты правда не хочешь, чтобы я прикасался к тебе, Медуза? – Его дыхание овевало мое лицо как прохладный бриз, и я была уверена, что он чувствует мой бешеный пульс под своими ладонями. Калейдоскоп эмоций в его бездонных глазах ошеломил меня, но я все равно попыталась высвободиться из его хватки. Мои попытки привели лишь к тому, что мы оказались еще ближе к друг другу. Теперь он напоминал высокую, мощную гору, а я –