Тревожное поколение. Как Великое подключение детства вызывает эпидемию душевных болезней - Джонатан Хайдт

альтернативные издержки, ведь игры отнимают огромное количество времени. По данным исследования Common Sense Media за 2019 год (до пандемии), 41 % мальчиков играет более двух часов в день, а 17 % – более четырех[444]. Как и в случае девочек, время, которое они уделяют своим интересам, должно откуда-то браться[445]. Заядлые геймеры меньше спят, занимаются спортом и общаются с близкими[446]. Как сказал один мой знакомый: «Жаль, что я не проводил больше времени с дедушкой, пока он был жив, а вместо этого каждый его приезд играл в игры».

Сплошные гаджеты, никаких игр (в реальном мире)

Существенное сокращение живого общения особенно важно для понимания последствий Великого подключения. Конечно, мальчики чаще играют с другими мальчиками, поэтому защитники геймеров могут утверждать, что онлайн-игры (как и соцсети в случае девочек) обеспечивают больше социального взаимодействия, чем было раньше. Но так ли они хороши для социального развития, как личное общение с друзьями? Не повторяют ли они модель соцсетей, скрывая упавшее качество за большим количеством?

Как и социальные сети, виртуальные миры видеоигр спроектированы для максимизации времени, проведенного на платформах. Они не предназначены для укрепления глубоких дружеских связей или развития социальных навыков. Как отмечают Питер Грей и другие исследователи игр, главная польза свободной игры заключается в том, что детям приходится выступать как в роли законодателей (то есть совместно устанавливать правила), так и в роли судей и присяжных (то есть совместно решать, что делать с их нарушением). В большинстве многопользовательских видеоигр эти функции выполняет платформа, лишая игроков возможности развивать навыки самоуправления.

Видеоигры также не дают антифобических преимуществ рискованной игры. Они бестелесны – хотя и по-своему увлекательны, они не могут вызвать тот физический страх, волнение и учащенное сердцебиение, которые возникают при катании на американских горках, игре в баскетбол или разбивании вещей молотком на детской площадке. Прыжки с самолета, драки на ножах и жестокие убийства в Fortnite или Call of Duty – просто обыденность. Они не учат мальчиков оценивать реальные риски. Когда видеоигры заменяют исследование реального мира и приключения с друзьями, как это происходит с заядлыми геймерами, они часто порождают чувство упущенных возможностей, как у Криса из начала главы.

Более того, если бы игры действительно помогали найти друзей, современные мальчики и молодые люди были бы менее одиноки, чем двадцать лет назад. Однако статистика показывает обратное: в 2000 году 28 % выпускников сообщили, что часто чувствуют себя одинокими. К 2019 году этот показатель вырос до 35 %. Это симптом общего «упадка дружбы» среди американских мужчин: если в 1990-х только 3 % не имели близких друзей, то к 2021 году это число выросло в пять раз, до 15 %. В другом опросе 2021 года американцев спрашивали, есть ли у них «кто-то, с кем вы обсуждали важные личные вопросы за последние шесть месяцев». Юноши в этом опросе показали наихудшие результаты: 28 % сказали «нет»[447]. Конечно, эти исследования не доказывают, что появление онлайн-игр в 2000-х годах вызвало национальный рост мужского одиночества, но они ставят под сомнение утверждения о «золотом веке социальных взаимодействий», который наступил, когда мальчики и молодые люди доверили свою социальную жизнь разработчикам видеоигр.

Как и девочки, перенесшие дружбу в соцсети, мальчики приобрели количество и потеряли в качестве. Мальчики формируют самые крепкие и долговременные связи в стабильных компаниях надежных друзей, с которыми они вместе противостоят соперникам и рискам. Виртуальные сообщества создают более слабые связи, но современные одинокие подростки цепляются за них, ведь больше у них ничего не осталось. Как сказал Крис, именно там живут все их друзья.

Технологии, свобода и бессмысленность

Почему же психическое здоровье мальчиков ухудшилось в 2010-х годах, когда они получили неограниченный доступ ко всему, везде, всегда и бесплатно? Возможно, потому что неограниченный доступ ко всему, везде, всегда и бесплатно вреден для всех.

В 1897 году французский социолог Эмиль Дюркгейм – пожалуй, один из самых глубоких исследователей природы общества – написал книгу о социальных причинах самоубийств. В то время государства только начинали собирать статистические данные; опираясь на них, он отметил, что общая тенденция в Европе такова: чем крепче люди связаны в сообщество с моральными нормами, тем реже они сводят счеты с жизнью.

Центральным для Дюркгейма было понятие аномии, или безнормия, – отсутствия стабильных и общепринятых норм и правил. Он опасался, что современность с ее стремительными дезориентирующими изменениями и ослаблением традиционных религий способствует аномии и, как следствие, самоубийствам. Он писал, что, когда социальный порядок ослабевает или распадается, мы чувствуем не свободу, а растерянность и тревогу:

И как только оно [общество] разбивается на части, как только мы перестаем чувствовать над собой его животворную силу, тотчас же социальное начало, заложенное внутри нас, как бы теряет свое объективное существование. Остается только искусственная комбинация призрачных образов, фантасмагория, рассеивающаяся от первого легкого прикосновения мысли; нет ничего такого, что бы могло дать смысл нашим действиям[448][449].

Я считаю, что именно это и произошло с поколением Z. Никогда еще подростки не были так оторваны от реальных сообществ, населенных людьми, которых знаешь годами. Сообщества – это социальная среда, в которой развивались люди и человеческое детство. Но дети, выросшие после Великого подключения, существуют в сетях, где знакомые соседствуют и незнакомцами, прячущимися за псевдонимы и аватары, многие из которых исчезнут завтра или через год. Их жизнь – ежедневный ураган мемов, модных трендов и эфемерных микродрам, разыгрывающихся среди миллионов мимолетных участников. Без корней, которые бы питали их и поддерживали; без четких норм, которые усмиряли бы их и направляли на пути к взрослой жизни.

Концепция аномии Дюркгейма объясняет, почему в начале 2010-х годов и мальчики, и девочки внезапно стали гораздо активнее соглашаться с утверждением «Жизнь часто кажется бессмысленной».

Рис. 7.6. Ощущение бессмысленности жизни. Процент выпускников американских школ, которые полностью или в основном согласились с утверждением «Жизнь часто кажется бессмысленной». (Источник: Monitoring the Future.)

Хотя пути через Великое подключение у них различались, в итоге подростки оказались в одной и той же яме аномии и отчаяния. Трудно построить осмысленную жизнь самостоятельно, дрейфуя среди множества бестелесных сетей. Как и в случае крестника Йохана Хари, их сознание в итоге «раскалывается на мелкие разрозненные фрагменты». Человеческие дети и человеческие тела должны быть укоренены в человеческих сообществах. Прежде чем отправлять детей на Марс, дайте им вырасти на Земле.

В итоге:

• Подобно девочкам, мальчики в начале 2010-х годов во многих странах