100 петербургских историй, извлеченных из архивов и пожелтевших газет - Анна Сергеевна Манойленко

младшего брата императора Николая I великого князя Михаила Павловича, произошло чрезвычайное происшествие. Ночью неизвестные похитили из дворцового липового сада одну из шести установленных вдоль берега медных турецких пушек. По оставшимся на месте преступления следам было видно, что злоумышленники скатили орудие к самой воде и, по всей видимости, увезли на лодке.

Турецкие орудия установили в саду великого князя не просто так: их подарили Николаю I в память об участии Михаила Павловича в Русско-турецкой войне 1828–1829 годов. Именно он руководил осадой крепости Браилов, где и в качестве трофеев взяли эти пушки, отчего они представляли для владельца дворца особую ценность.

О происшествии немедленно уведомили петербургского генерал-губернатора Петра Эссена и обер-полицмейстера Сергея Кокошкина. Обратились и в контору Александровского чугунолитейного завода на случай, если бы украденное орудие привезли на завод в продажу или в переплавку. Кроме того, по распоряжению великого князя, генерал Васильчиков сообщил о похищении лично министру внутренних дел Дмитрию Блудову, «ибо весьма может быть, что оная пушка увезена в какую-нибудь губернию».

Министерство внутренних дел разослало во все губернии специальный циркуляр, который предписывал местным администрациям принять «деятельнейшие меры» к розыску украденной пушки. Особое внимание требовалось обратить на колокольных и медных дел мастеров: «… не окажется ли у кого-либо сей пушки или части от оной в наличной меди». К циркуляру прилагалось описание «особых примет» похищенного трофея: «На одном конце, называемом казенной частью, находится турецкий герб, а на другом – под крайним поясом полумесяц».

Отдельно уведомили о краже орудия кронштадтского военного губернатора адмирала Петра Рожнова, который должен был проследить, «без малейшей, впрочем, огласки», чтобы оно не было вывезено за границу на одном из выходящих в море судов.

Принятые меры дали результат, хотя и не сразу. В октябре 1834 года петербургский генерал-губернатор Эссен доложил в Министерство внутренних дел, что виновные в похищении «открыты» квартальным надзирателем Муратовским. Преступниками оказались отставной объездчик Василий Озеров и дезертировавший с военной службы рядовой Алексей Николаев, отданный в солдаты за кражу 136 руб.

Как установило следствие, сообщники ночью проникли в Каменноостровский сад, при помощи веревки стащили одну из пушек с лафета, погрузили в лодку и отвезли в Галерную гавань, что в западной части Васильевского острова. Следует отметить, что похитителям пришлось немало потрудиться: медное орудие имело длину около 1,5 м и весило порядка 17 пудов 20 фунтов (свыше 287 кг).

В Галерной гавани злоумышленники продали турецкий трофей крестьянину Федору Матвееву, торговавшему в мелочной лавке графа Шереметева. Покупатель не только обогатил двоих подельников на 140 руб. ассигнациями, но и помог им скрыться во дворе мещанки Крючковой. Здесь же, в конюшне, и спрятали пушку.

Развитие истории может показаться совершенно невероятным!.. Чтобы сбыть краденое (основную ценность представляла медь, которую можно переплавить и использовать на другие изделия), крестьянин Матвеев решил распилить пушку. Приобретя ручную «английскую» пилу, в компании с Озеровым и Николаевым он попытался исполнить задуманное, однако «самая пила при употреблении лопнула». Тогда вся троица погрузила орудие на телегу и ночью вывезла за город «по Московскому тракту на 13 версту».

Отъехав на несколько километров в лес, они развели костер, раскалили на нем пушку, после чего разбили ее железными молотами. Обломки они сложили в мешок, который крестьянин Матвеев затем продал неизвестному торговцу за 8 золотых полуимпериалов, что в пересчете на ассигнации превысило заплаченную им сумму.

Петербургская полиция задержала Николаева и Матвеева осенью по наводке крестьянина Ивана Васильева, работавшего в мелочной лавке вместе с последним, тот видел, как украденную пушку привезли во двор мещанки Крючковой, а затем вывезли за город. Третьему участнику преступления, Озерову, удалось скрыться.

На допросах арестованные повели себя по-разному: Матвеев во всем «добровольно сознался», а беглый солдат Николаев всячески отрицал какое-либо участие в краже. Однако следствию удалось изобличить его в совершении целого ряда грабежей в столице, а также в побеге, осуществленном в январе 1834 года через крышу оцепленной полицией «вольной квартиры».

За кражу военного трофея из великокняжеской резиденции и его уничтожение обоих злоумышленников сослали в Сибирь, а квартальный надзиратель Муратовский за усердие в поимке похитителей награжден императором Николаем I, который распорядился выдать ему годовой оклад жалованья – 800 руб. ассигнациями.

Во избежание подобных неприятностей в будущем оставшиеся в Каменноостровском саду пушки закрепили таким образом, чтобы их невозможно было стянуть с лафета веревкой, а для охраны к ним приставили постоянный пост из двух караульных. Так что описанное похищение стало первым и последним в истории Каменноостровской резиденции.

Орден для Наполеона

Необычная «посылка» прибыла на берега Невы из далекой Бразилии летом 1867 года. Знаменитый натуралист член-корреспондент Королевской академии наук Швеции доктор Наполеон Тузе преподнес российскому правительству коллекцию змей, собранных им с риском для собственной жизни.

Доктор медицины Наполеон Тузе – уроженец австрийского Тироля, переехал в Бразилию, где поселился в Петрополисе, основанном императором Педру II в качестве летней резиденции бразильских монархов. В «стране вечного солнца» он занялся сбором коллекций экзотических животных, которые передавал в дар музеям европейских государств. Собрания Тузе высоко ценились в Старом Свете, за свои подарки он удостоен рыцарского креста австрийского ордена Франца Иосифа и медали шведского ордена Полярной Звезды.

В августе 1866 года российский МИД уведомил Министерство народного просвещения о том, что доктор Тузе выразил желание подарить нашей стране «большое собрание змей». Поскольку упомянутая коллекция представлялась достаточно ценной, то он предлагал наградить дарителя орденом Св. Станислава.

Экспертизу подносимого «змеиного подарка» поручили Императорской Академии наук. На своем заседании в сентябре конференция Академии заслушала директора Зоологического музея Федора Брандта, который заявил, что «коллекция господина Тузе составила бы для музея немаловажное обогащение». Хотя некоторые из предлагаемых доктором видов змей уже присутствовали в собрании учреждения, остальные заполнили бы имеющиеся пробелы в экспозиции.

Как отмечал Брандт, собственные бразильские змеи Зоологического музея «уже значительно пострадали от 25-летнего лежания в спирте и от продолжительного действия света» и требовали замены новыми экземплярами. Недоставало и разнообразия, почти все имеющиеся пресмыкающиеся происходили из бразильского региона Баия, «между тем как весьма важно иметь экземпляры из разных мест».

Посовещавшись, академики решили принять подарок, о чем министр просвещения Дмитрий Толстой уведомил МИД, отметив, что вопрос об ответном награждении дарителя орденом следует решать не ранее, чем когда сами змеи прибудут в Петербург и будут «подробно рассмотрены» в Зоологическом музее.

В апреле 1867 года российский посланник в Рио-де-Жанейро Дмитрий Глинка, получив из рук доктора Тузе коллекцию змей, направил ее в Кронштадт на фрегате «Светлана», на котором проходившие практику