Стивен Кинг за железным занавесом (история книг С. Кинга в СССР и России, 1981-2025) - Ернар Шамбаев

Книга стала сатирой на все: на конспирологическое мышление, на культурологические дискуссии, на интернет-форумы и даже на отечественный литературный процесс. Но одна из самых эффектных мишеней, в которую выстреливает Гурский, – это… Стивен Кинг. В рамках псевдорасследования, доведенного до фарса, персонаж Яша Штерн начинает упорно доказывать, что Кинг – не кто иной, как латентный юдофоб. И делает он это столь изобретательно, что в какой-то момент ловишь себя на мысли: «А ведь действительно, странно все это…». По логике Штерна, Кинг постоянно изображает зло в образе пришельцев, чужаков, торгашей и дьяволов, которые приезжают в милые городки и разлагают их изнутри. Открывают антикварные лавки, подсовывают народу магические безделушки, а потом город проваливается в ад. Не намек ли это на кого-то?

Фантазия Штерна лихорадочно перебирает образы – от Лиланда Гонта до мистера Грея, от адвоката Флешера до Арона Квиксидлера. Даже псевдоним Бахман в сатирической версии оказывается «коммерческим козлом отпущения», на которого сваливают всю вину за неудачные романы. А уж «Ловец снов» – это, по мнению Штерна, чистой воды атака на Фрейда. Тут уж не отвертишься!

«Яша ШТЕРН (удовлетворенно): Во-о-от! Кстати, имей в виду, дружище Макс, твой Стивен Кинг на самом деле – самый натуральный…

Максим ЛАПТЕВ (с удивлением): Что, и Кинг, по-твоему, еврей?

Яша ШТЕРН (качая головой): Наоборот, юдофоб. Погромщик. Сам видишь.

Максим ЛАПТЕВ (недоверчиво): Вообще-то не очень вижу.

Яша ШТЕРН (напористо): A как же! Ты приглядись ко всем его книжкам повнимательней. Кто у него, по-твоему, главные носители зла?

Максим ЛАПТЕВ (пожимает плечами): Ну пришельцы там… нечисть разная…

Яша ШТЕРН (торжествующе): Именно! При-шель-цы. Всякая там пришлая нечисть. У Кинга половина сюжетов на чем построена? Живут себе люди в маленьком городке, тихо мирно. И вдруг появляется незнакомец. Приезжий. Чужак. Скрытый семит. Открывает антикварную или там бакалейную лавочку, для отвода глаз заводит торговлишку и… пропал городок с потрохами! Все жители перессорились, брат идет на брата, сын кусает отца, сосед соседа бьет велосипедом…

Максим ЛАПТЕВ (не слишком уверенно): Яш, по-моему, ты передергиваешь.

Яша ШТЕРН (азартно): Ничуть! Перечитай "Судьбу Иерусалима", или "Нужные вещи", или хоть "Бурю столетия" – везде примерно одно и то же. Кто там гады? Стрейкеры. Томминокеры. Лангольеры. Сами не местные, но ужасно вредные. В фильмах по Кингу это, кстати, еще заметней. Помнишь носатого гадюку-адвоката Флешер из "Королевского госпиталя"? A как зовут дьявола-повествователя в фильме «Автострада»? Арон Квиксидлер, между прочим! Думаешь, все это случайно?

Максим ЛАПТЕВ (с озадаченным видом): Думаешь, все это намеренно?

Яша ШТЕРН (без малейшего сомнения): A то! Помнишь роман "Ловец снов"? Пришелец забирается в мозги к простому американскому парню и начинает ему нашептывать… Ты намек в названии уловил? Честно, а?

Максим ЛАПТЕВ (честно): Не-а, не уловил.

Яша ШТЕРН (авторитетным тоном): Ловец снов – намек на Фрейда. Он-то и есть главный возмутитель, завоеватель мозгов и все такое. То же, например, и в «Регуляторах»: дух-вредитель, который вселяется в людей, не зря болтает на древнем языке, похожем на иврит.

Максим ЛАПТЕВ (вновь пожимает плечами): Да ладно тебе, не придирайся. «Регуляторы» – просто неудачный роман. Кинг это понял в конце концов и подписался своим дежурным псевдонимом "Ричард Бахман".

Яша ШТЕРН (воздевает вверх палец): О! Спасибо, что напомнил. Смекаешь, какой у него метод? Te вещи, что получше, подписывать настоящим именем, a всякую свою коммерческую дрянь списывать на кого? На еврея Бахмана! Он нарочно выбрал такого козла отпущения»[78].

И хотя на уровне жанра все это – откровенный абсурд и литературная игра, сам прием довольно тонок. Гурский выводит на сцену привычную для российской культуры фигуру разоблачителя, который пытается на всех успешных людей навесить ярлык «еврей» или «антисемит» в зависимости от собственных комплексов и настроения в текущий момент. Эта фигура, воплощенная в Якове Штерне, на самом деле смеется не над Кингом, а над самими механизмами подозрения, поиска двойного дна и «настоящих» мотивов. В результате псевдорасследования выясняется, что Александр Пушкин, Михаил Шолохов, Сергей Минаев (автор «Духless») и Гарри Поттер на самом деле евреи, а Сергей Лукьяненко и Стивен Кинг – антисемиты. Метод Гурского – довести до крайности саму логику паранойи: «Если Кинг пишет о чужаках, разрушающих городки, значит, он – антисемит». Или наоборот: «Раз Кинг талантлив, значит, он обязательно еврей».

Сама сцена покаяния, где герои книги торжественно приносят извинения Кингу и объявляют его «тоже евреем, как и все», подрывает серьезность любых попыток расклейки ярлыков. Это как пощечина нашей страсти все классифицировать по принципу «свой-чужой», «наш-враг», «еврей-антисемит». Герои Гурского, находящие антисемитизм там, где его явно нет, напоминают, что паранойя – это тоже форма одержимости, которая может быть опаснее любого инопланетного паразита.

К слову, Арбитман сам был очень неплохим специалистом по Кингу и в 90-х написал массу рецензий на произведения американского писателя. В 2020 году Роман Арбитман скончался от осложнений, вызванных коронавирусом.

Фиаско Кинга

Хорошо известна ироничная реплика, что Стивену Кингу уже не нужно придумывать новые сюжеты и писать новые романы – достаточно просто публиковать квитанции из прачечной, и они все равно разойдутся миллионными тиражами. Его имя – это бренд, самодостаточный и сверхпродающий. Особенно это справедливо для США (правда, еще ни одно американское издательство не рискнуло выпустить книгу с квитанциями из его прачечной), где культ личности Кинга и его неустанная литературная продуктивность стали неотъемлемой частью американской массовой культуры. Однако, как бы это ни было парадоксально, в России эта схема срабатывала не всегда. По крайней мере, однажды она дала весьма ощутимый и болезненный сбой.

В 2007 году на русском языке вышла книга «Faithful» – в переводе «Болельщик», соавтором которой выступил журналист и друг Кинга, Стюарт О'Нэн. Это хроника бейсбольного сезона 2004 года глазами двух ярых фанатов команды «Бостон Ред Сокс» (Boston Red Sox). В США книга была встречена с энтузиазмом: для американского читателя, у которого бейсбол – это ритуал, традиция, наследие и культурный код, «Faithful» попала точно в цель. Но в России все оказалось иначе.

Книга продавалась из рук вон плохо. Ни имя Кинга, ни оформление, ни маркетинговые усилия не помогли. Российский читатель, пусть и преданно любящий Кинга, оказался абсолютно равнодушен к бейсболу – виду спорта с непонятными правилами, непривычной терминологией, чужой эмоциональной логикой и чуждой культурой. «Faithful» – это, по сути, 500 страниц бейсбольного дневника: статистика, матчи, тонкости игры, имена игроков, нюансы командной истории. Даже самые верные российские фанаты Кинга были сбиты