Стивен Кинг за железным занавесом (история книг С. Кинга в СССР и России, 1981-2025) - Ернар Шамбаев

К неудаче добавился и фактор перевода. Виктор Вебер, человек, как и подавляющее большинство россиян, слабо ориентирующийся в реалиях американского бейсбола, допустил ряд терминологических и фактических ошибок. По мнению крайне немногочисленных российских знатоков бейсбола, общепринятые названия команд, игровых ситуаций – все это было передано с искажениями и неуклюжими кальками. В итоге даже тот редкий читатель, который искренне интересовался темой, мог быть разочарован. «Faithful» – единственная книга Стивена Кинга, которую я не дочитал до конца.

Показательно, что даже публицистика Кинга – например, автобиографическая «On Writing. A Memoir of the Craft» (в русском переводе – «Как писать книги») – продавалась в России в разы лучше. Она предлагала нечто личное, откровенное и универсальное: размышления о писательстве, творчестве, боли и преодолении. Российский читатель почувствовал в ней настоящего Кинга – с его голосом, самоиронией, философией. А писатели (и даже программисты!) получили немало полезной информации.

Таким образом, «Болельщик» стал едва ли не единственным примером, когда имя Стивена Кинга на обложке не спасло книгу от коммерческого провала. Это фиаско наглядно показало, что даже популярнейший автор не застрахован от непонимания, когда выходит за пределы привычных жанров и вторгается в сферу, культурно далекую и попросту неинтересную отечественному читателю. Несмотря на уценку, «Болельщик» до сих пор лежит на книжных полках магазинов нераспроданным.

* * *

С 2006 года книги Стивена Кинга начали официально издаваться и на украинском языке. До этого момента украинским читателям, предпочитающим родной язык, приходилось довольствоваться случайными переводами отдельных рассказов в журнале «Всесвіт» да пиратскими изданиями бурных девяностых. Все изменилось после выхода романа «Зона покриття» (Cell) в харьковском издательстве «Книжный клуб», романа об ужасах, таящихся в привычных всем мобильниках.

Над переводом трудилась киевлянка Елена Любенко, и результат оказался сбалансированным. Издатели, опасаясь обвинений как в «харьковских русизмах» (от «ревнителей мовы»), так и в «галлицизмах», постарались найти золотую середину. Предисловие к украинскому Кингу написал Любко Дереш, сам большой любитель попугать читателя.

Роман «Зона покриття» вышел одновременно с российским изданием и на Украине получил дополнительную смысловую нагрузку – как «акт культурной автономии». Именно с этого момента началась планомерная украинизация Кинга: «Історія Лізі», «Шукач. Темна вежа – I» и другие произведения.

Стивен Кинг на русской почве

Одной из любопытных попыток осмыслить фигуру Кинга в российской литературе стал роман Николая Переяслова «Русский Кинг», изначально задуманный под названием «Стивен Кинг на русской почве». Книгу выпустило издательство АКПРЕСС в серии «Русская волна. Черный детектив» в 2008 году. Аннотация звучала так: «Вода превращается в бензин, песок – в порох. Монстры грозят поглотить все. Вот он – результат издания сочинений Стивена Кинга в провинциальном городке Красногвардейске. Кто прогонит нечисть с нашей земли?».

Переяслов относится к тому поколению, которое воочию наблюдало, какой эффект – порой разрушительный – может оказывать американская массовая культура, особенно когда она хлынула в Россию в 1990-х годах безо всякого контроля и фильтров. Постсоветский человек, внезапно оставшийся без идеологической опоры, с еще несформировавшейся защитой от внешних культурных вторжений, оказался уязвим. На неокрепшую психику, на неподготовленное сознание обрушился поток западных фильмов, сериалов, комиксов, детективов и романов ужасов. И хотя Переяслов ясно указывает на «чуждость» этой культуры, он, как и многие из его поколения, иногда упускает из виду, что не меньший вред народу нанесла и его же собственная власть.

Тем не менее, Переяслова нельзя назвать ретроградом или ханжой. Он был впечатлен самой личностью Кинга и его мастерством. В интервью газете «Весть» (г. Калуга, 2002) он говорит:

«Несколько лет назад я прочитал исповедальную биографическую книгу американского короля ужасов Стивена Кинга "Как писать книги". Он открывает тайну своей лаборатории. Для меня эта книга стала откровением, потому что те книги Кинга, которые я читал раньше, казались мне просто коммерческими. После этого я начал читать Кинга систематически. Это оказался очень талантливый писатель. В основе всех его произведений лежит глубокое знание психологизма жизни, великолепное раскрытие характеров»[79].

При этом Переяслов добавляет:

«Но Кинг рос на фильмах ужасов. Кроме того, он живет в системе зарабатывания денег, он не может писать непродаваемые книги. Поэтому он напускает туда всяких монстров, вампиров… Я не собираюсь переносить Кинга на нашу почву, но меня очень беспокоит вторжение чуждой нам культуры. Поэтому у меня родился сюжет романа "Стивен Кинг на русской почве"».

По сюжету трое друзей в небольшом, стотысячном шахтерском городке покупают мини-типографию и начинают издавать полное иллюстрированное собрание сочинений Стивена Кинга. По мере выхода его книг на городок обрушивается волна кинговских кошмаров: туман с монстрами, фургон с регуляторами, милиционер, в которого вселился высвобожденный из шахт демон. В интерпретации Переяслова американский хоррор превращается в своего рода вирус, который, попав в чужой социокультурный организм, начинает разрушать его изнутри. Не потому, что сам по себе Кинг – злой гений, а потому что он рожден другим миром, и этот мир не всегда сочетается с русской традицией.

«На каком-то этапе все ужасы начали материализовываться. Я хочу показать, когда ты перешагиваешь религиозные устои, когда начинаешь разрушать свою многовековую культуру, зафиксированную в памяти народа, это приводит к смерти и разрушению. Собственно, это роман-предупреждение», – продолжает Переяслов.

Дальше следует замечательный диалог Переяслова и журналистки Марины Улыбышевой:

– Я не могу сказать людям: «Не читайте Кинга!» Но хочу показать, как это опасно.

– Но вы-то сами читаете его систематически?

– Только для того, чтобы лучше понять трагедию этого талантливого человека и, если возможно, уберечь от подобной трагедии других.

Очень в духе советских партийных чиновников, которые сами смотрели, что желали (включая «американскую заразу»), но несмышленому, нерадивому народу запрещали! Уберегали его.

Несмотря на то, что книга Переяслова «Русский Кинг» в художественном отношении откровенно слаба и вряд ли может претендовать на хорошо проработанное литературное произведение, она все же затрагивает важную тему российской культурной истории последних трех столетий: влияние западной культуры на российскую жизнь, российский образ мышления, российский менталитет.

Обратимся к старому, почти вечному спору, который пронизывает историю русской мысли: спору между западниками и славянофилами.

Этот конфликт тянется с середины XIX века, когда интеллигенция разделилась на два лагеря. Славянофилы считали, что Россия должна развиваться по «особому пути», опираясь на собственную культуру, православие, народность, общинность – словом, на все то, что они называли «самобытной русской духовностью». Они отвергали копирование западных моделей, считая это опасным подражательством, которое может разрушить духовную ткань нации.