Хранители Седых Холмов - Леока Хабарова

богатырша ежевечерне упражнялась на палубе. Прямо, как Яр когда-то. Крутила затупленный тренировочный меч, подтягивалась и приседала, уместив на плечах тяжеленные бочки. А солёные братья собирались толпой и глядели, не в силах оторвать глаз. Губитель всегда был в первых рядах.

Смотрел. Вздыхал. Но ни разу не полез к черноокой воительнице со скабрёзными предложениями.

— Такая женщина стоит десятерых мужчин, — говаривал он, и Яр не спорил. Удивлялся только, что в чертогах сладострастия Губитель не брезговал и мужчинами.

Губитель много поведал о заморских странах и диковинных обычаях полудиких племён. Выяснилось, что утверждать главенство, взяв силой супротивника, Губитель освоил в плену красных химер — по-звериному лютых кочевников с далёких Сизых Берегов. Об этом он рассказал за общей трапезой, изрядно набравшись рому. В тот же вечер он раскрыл Яромиру истинное имя.

— При рождении меня нарекли Ругваром, — сказал он, опустошив чарку и крякнув. — Старая вёльва напророчила отцу, будто сына ждёт великая слава. Ха! Уже в двенадцать я сбежали́з дому, а в тринадцать вступил в солёное братство. С тех пор двадцать зим утекло, а великой славы как не было, так и нет. Обманула батю старая вёльва, разъети её гоблины раком! [1]

Сидевшие за столом солёные братья дружно загоготали и застучали кружками, поддерживая своего предводителя.

— Вёльвы всё нечисть, а нечисть всегда лжёт! — крикнул кто-то.

Яр посмурнел, вспоминая нечисть, ставшую ему семьёй, и неосознанно прижал руку к груди. Там, за пазухой, лежали заветные косы и почти увядший синий цветок.

«Дождись меня, — беззвучно вымолвил он, посылая мысль далеко-далеко за тёмные волны. — Дождись»

Услышит ли его Снеженика? Жива ли она? Или, может, давно рассыпалась прахом?

Страх захолодил сердце, и Яр мотнул головой, отгоняя тревогу. Нет… Нет. Она жива. Жива и дождётся. А он вернётся к ней и больше не покинет. Никогда.

Вдруг показалось, будто в тёмном проёме, что вёл к сходням, мелькнуло бледное лицо. Яромир прищурился, всматриваясь, и различил очертания.

Стройная девушка в белоснежном саване. Босая, бледная, простоволосая, невидимая для остальных, она улыбалась ему синеватыми губами.

Преслава⁈..

Яромир нервно сглотнул, проморгался и снова глянул в темноту. Княжна не исчезла.

— Ты убил меня своей любовью, — прошелестел над палубой её голос. — Смотри, что ты сделал со мною!

Она распахнула саван, обнажая обугленный скелет с ошмётками почерневшей, изъеденной опарышами плоти.

Ледорез дёрнулся так, что расплескал ром.

— Эй, наёмник, ты чего? — Синегорка ткнула его локтем.

— Ничего, — буркнул Яр и поднялся. — Укачало. Спать пойду.

Порядком захмелевший Губитель не стал его останавливать. Он травил очередную байку о том, как окрутил и лишил девства златокудрую дочку лерийского энси, за что был приговорён к ладинам, с которых удрал в последний момент, оставив затяжелевшую невесту и её благородного батюшку с носом.

Яромир спустился по сходням, миновал подвешенные к балкам гамаки и устроился в самом тёмном углу. Сел, привалился спиной к стене и заснул, едва смежив веки.

Иссохшая равнина хрустит под ногами. Трескается. Трещины красны от крови. Он ступает по ним, оставляя багряные следы. Остриё тяжёлого палаша волочится по земле.

Вокруг полыхает. Бабы визжат. Закрывают собой детей. Старики осеняют себя знамением и прячут малышню в подпол. Мужики вооружаются вилами.

А он идёт. Идёт и несёт на плечах смерть.

— Чёрный жнец! Чёрный жнец! — вопит кто-то. — Бегите! Спасайтесь!

Презренные…

Чуют, что гибель всё ближе. Боятся. И правильно делают: плоть, сдобренная страхом вдвойне вкуснее, а кровь куда слаще.

Один из селян — здоровенный мужик — несётся навстречу. Замахивается кузнечным молотом. Хочет остановить. Спасти своих. Глупый. Глупый человечек…

Палаш рассекает его надвое. Красные брызги летят фонтаном. Здоровяк падает. Его потроха нежны и сочны. Их надо есть, пока не остыли.

Он опускается на колени, собирает пригоршню кишок, с жадностью запихивает в рот, и… получает удар по затылку. Оборачивается медленно.

За спиной стоит молодая баба. Вусмерть перепуганная, но красивая. Одной рукой прижимает орущее дитё, в другой удерживает тяжеленную чугунную сковородку. Ей она и ударила. Да толку…

— Будь ты проклят, Чёрный жнец! — кричит, захлёбываясь слезами. — Будь ты проклят!

Он хищно скалится, облизывая молодуху взглядом. Дивная закуска!

Яр проснулся с криком. Отчаянно хватая ртом воздух, он ошалело заморгал и дёрнулся, когда холодная длань накрыла мокрый от испарины лоб.

— Тише-тише, — шепнул Янгарь. — Это всего лишь я.

Ледорез глубоко вдохнул и шумно выдохнул, силясь унять колотящееся сердце.

— Выпей-ка. — Старый лекарь протянул кружку, и Яр свирепо покосился на него.

— Это сбор на травах, — поспешил объяснить Янгарь. — Прогоняет кошмары и дарит покой. Совершенно безвреден!

Яромир всё ещё глядел свирепо. Тогда для пущей убедительности лекарь сам глотнул из кружки. Ход подействовал: Яр принял пойло и саданул одним махом. Крякнул и утёрся рукавом. Янгарь улыбнулся.

— И всё-таки тебе нужна помощь, — проговорил он. — Душевные болезни порой коварнее телесных.

Ледорез уже придумал, куда и как именно послать приставучего врачевателя, даже рот открыл, но осёкся: с палубы доносился подозрительный шум — топот, крики, грохот, ругань и возня.

— Что там творится? — спросил, нахмурившись.

— Ничего особенного, — вздохнул Янгарь. — Солёные братья заприметили богатую торговую галеру и пустились в погоню. Только и всего.

1. Вёльва — провидица у древних скандинавов.

Глава 36

Крутобокий когг двигался неожиданно быстро. Видать, торговцы заприметили чёрные паруса и торопились оторваться, пока драккары не сели на хвост.

Не тут-то было…

— Налечь на вёсла! — гаркнул Ругвар-Губитель. — Полный вперёд!

Солёные братья засуетились, подчиняясь приказу. Смотрящий трижды протрубил в рог, и остальные драккары споро потянулись за флагманским.

Пузатое торговое судно заметно ускорилось, и это озадачило. Причём настолько, что даже Синегорка, не сведущая в морских премудростях, нахмурила брови.

— Он же идёт против ветра… — пробормотала богатырша, прищурившись. — Как такое возможно?

— Не знаю, — ответствовал Яр. Он хорошо понимал, о чём толковала воеводица: яркий красно-золотой парус торговой ладьи оставался поднят.

— Стервецы наделали в штаны, — хохотнул Губитель, когда Яр намекнул на подмеченную странность. — У гребцов поди все спины исполосованы: даже отсюда свист кнута слышен.

— А парус? — вопросил Яромир, но Ругвар нетерпеливо отмахнулся и умчался к румпелю, руководить преследованием.

Двадцать пар вёсел дружно ударили по волнам, и драккар стремительно набрал скорость. А за ним —