Наследники или ренегаты. Государство и право «оттепели» 1953-1964 - Павел Владимирович Крашенинников

в котором живем и трудимся, не полностью раскрыли присущие ему закономерности, особенно экономические»[378]. Ему так и не суждено было узнать, что ценности так называемого Морального кодекса строителя коммунизма в общественном сознании уже сменились на противоположные, прежде всего на ценность свободы потребления, а экономика стала многоукладной с заметной долей примитивного теневого рыночного капитализма.

Предыдущие руководители Советского Союза предпочитали относиться к проявлениям теневой экономики как к исключению из правил, отдельным недостаткам или недоработкам, называли их родимыми пятнами капитализма. Со временем эти пятна переродились в злокачественную опухоль, которая наряду с другими факторами привела советскую систему управления к летальному исходу.

Глава 6

Новая социальная политика

§ 1. На пути к государству всеобщего благосостояния

Коммунизм был типичной утопией общества всеобщего благосостояния, о чем свидетельствуют слова Ленина о том, что целью общественного производства при социализме является обеспечение «полного благосостояния и свободного всестороннего развития всех членов общества»[379]. Часть новоявленных коммунистических лидеров были уверены: если в реальной жизни происходит нечто совсем противоположное, то где-то было допущено отступление от ленинских норм.

Одним из важнейших последствий десталинизации стало провозглашение построения общества всеобщего благосостояния в противовес перманентной борьбе за существование в рамках мобилизационной экономики сталинизма. Инструментом этой программы должна была стать социальная политика в виде стройной системы мер по обеспечению насущных материальных и духовных потребностей всего населения. Иными словами, коллективным руководством страны была провозглашена новая социальная политика (НСП).

Эта политика была впервые обнародована на XX съезде КПСС в докладах Маленкова и Хрущева, заявивших о решительном повороте от политики чрезвычайных мер к политике социальной стабильности. Советское политическое руководство взяло на себя ответственность за обеспечение материального благополучия всех членов общества. Сделало оно это отнюдь не из филантропии, а под казавшейся им вполне реальной угрозой лишения власти. В воздухе витала очевидная усталость населения от многочисленных бед и испытаний, а все учащающиеся беспорядки, волнения и даже восстания, вызванные тяжелыми жизненными обстоятельствами, служили грозным предупреждением.

Пожалуй, именно этот разворот государственной политики можно считать главным результатом оттепели, а не те мизерные политические послабления, о которых так много говорится в большинстве исследований и которые мало трогали большинство населения. Зато демонстрация заботы о советских гражданах соответствовала массовым представлениям о социальной справедливости и ответственности государства.

К числу наиболее острых социальных проблем этого периода относились: тяжелое материальное положение широких слоев населения, отсутствие достаточного количества продовольствия и товаров первой необходимости, крайне плохие жилищные условия, неспособность многих семей, особенно многодетных, вырастить полноценное потомство, безработица и др. Переход от сталинской социальной политики, построенной по производственному признаку, к универсальной и обеспечивающей равный доступ к социальным благам всему населению осуществлялся поэтапно и завершился к началу 1970-х гг.

Новая социальная политика просуществовала до самого краха СССР и послужила одной из главных его причин. В отличие от НЭПа, пробуждавшего экономическую активность людей, НСП погружала их в болото патернализма и благостное ожидание неисчислимых благ от государства. Ограничение индивидуальной свободы выбора в условиях экономической несвободы не воспринималось населением как нечто противоестественное, скорее, наоборот, рассматривалось как неотъемлемое право государства, несущего на себе бремя забот о советском человеке. Значительная часть советских граждан не только не тяготилась такой опекой, но даже гордилась ею.

Начало советскому обществу всеобщего благосостояния было положено в середине 1950-х гг. широкомасштабными пенсионными и социальными программами. Собственно, все реформы Хрущева так или иначе проводились в рамках НСП.

Наиболее ярким проявлением патерналистского характера советской социальной политики являлся весьма специфический способ распределения той части национального дохода, которая (сверх оплаты по труду) предназначалась для удовлетворения текущих потребностей населения, а именно – путем формирования так называемых общественных фондов потребления (ОФП) – важнейшей по масштабам и социальной значимости формы распределения материальных и духовных благ, которая возникла на основе общественной собственности на средства производства.

Н. С. Хрущев заявил на XXI съезде КПСС: «Как вы знаете, в семилетнем плане предусмотрено, наряду с другими мерами улучшения благосостояния народа, осуществить повышение заработной платы. Возникает вопрос: должны ли мы в повышении благосостояния народа идти только путем прямых прибавок к зарплате и дальнейшего снижения цен? <…> Это только один из путей. <…> При социализме забота общества о повышении уровня жизни народа распространяется на удовлетворение широкого круга разнообразных потребностей человека. <…> Сюда относятся: обеспечение людей благоустроенным жильем, организация общественного питания, улучшение бытового обслуживания людей, расширение сети детских учреждений, совершенствование образования, организация отдыха и улучшение медицинского обслуживания населения, строительство учреждений культуры и т. д. <…> Удовлетворение личных, индивидуальных запросов каждого человека должно происходить вместе с ростом материальных и культурных благ в обществе. Оно должно происходить не только путем повышения заработной платы, но и через общественные фонды, общественные учреждения, роль и значение которых будет все больше возрастать»[380].

Руководители страны, в особенности Хрущев, отводили общественным фондам потребления важную роль в переходе от социалистического принципа распределения «от каждого – по способностям, каждому – по труду» к коммунистическому – «от каждого – по способностям, каждому – по потребностям». При коммунизме, как известно, денег не будет[381], а значит, не будет и никаких зарплат. Все необходимое граждане будут получать бесплатно из этих самых фондов, так что со временем «личные потребности будут все больше удовлетворяться за счет общественных фондов потребления, темпы их роста превысят темпы увеличения индивидуальной оплаты по труду»[382].

Ничего нового в этих идеях не было. Советская власть всегда видела безотказный способ управления подданными путем кормления населения с рук и всячески пресекала попытки людей самостоятельно удовлетворять свои повседневные нужды, преследуя проявления «частнособственнических инстинктов». Потому советские лидеры очень не любили благотворительность.

Вместе с тем, в отличие от раннесоветского принципа распределения социальных благ «этому дала, а этому не дала», НСП предоставляла социальные блага не на условиях благосклонности начальства. Принципы их распределения были закреплены экономически и юридически, так что право на получение тех или иных денежных выплат и бесплатных услуг реализовывалось универсально и автоматически. Иными словами, весьма абстрактная и субъективная идея равенства, когда одни вдруг оказываются «равнее других», была заменена презумпцией равноправия.

Уже в 1960 г. на общественном обеспечении находилось 20 млн пенсионеров, 6 млн детей в детских яслях, для 6 млн школьников был организован летний отдых в пионерских лагерях. В учебных заведениях всех видов обучалось 42 млн учащихся, большинство из которых получало государственную стипендию. Бесплатную медицинскую помощь населению оказывали около 2 млн работников здравоохранения, свыше 3 млн человек лечилось и отдыхало в санаториях и домах отдыха. Все 62 млн рабочих