О женской стыдливости - Жан-Клод Болонь

он пишет в книге «Общие места. История бытовых удобств» (1985). На мой взгляд, речь идет не столько о «последнем признаке Старого Режима во французских нравах», сколько о провокации, черпающей свою силу в новой стыдливости.

Аналогичные изменения нравов проявляются в умении скрывать такое явление, как вздутие живота, которое не зависит от половой принадлежности, но у благовоспитанных женщин оно должно быть незаметно. И в этом опять можно усмотреть проявление старой, если не античной, стыдливости. Но насколько мне известно, это требование стало касаться только женского пола уже довольно поздно. Так, к концу Средневековья и в XVI веке появляются соответствующие наставления, адресованные людям как женского, так и мужского пола, они собраны Томасом в 2003 году в отдельный сборник «Полиция нравов в конце Средневековья». Начиная с эпохи классицизма эта проблема будет касаться главным образом женщин.

Если нельзя указать точные сроки изменений ментальности людей, поскольку такие процессы происходят медленно, то можно заметить, что громкий звук выхода кишечных газов у женщины еще является предметом шуток в литературе вплоть до середины XVII века. С течением времени они становятся все реже и реже. Кажется, что в вольный век правления Людовика XIV все неприличные звуки стали прерогативой мужчин. Благодаря книге Талемана де Рео «Кишечные газы» мы знаем все о том, где и как испортил воздух маршал Роклор, герцог Бельгард, Малерб, мэр Шеври, герцог Орлеанский, Луи-Эсташ Арно, прозванный «Пердуном»… Но я не встретил ни одного упоминания женского имени в связи с проблемой кишечных газов. Этот новый повод проявления женской стыдливости приводит к трансформации игривых шуточных историй. У итальянского писателя XV века Браччолини Поджо молодая женщина, полагая, что ее муж будет отправляться с ней в постель всякий раз, когда она пукает, стала делать это так часто, что довела несчастного до изнеможения. Продолжая эту тему, аббат Пирон приписывает неприличный звук ослу, которого погоняет девица.

Показательна также адаптация на французский язык работы Каспара Дорно «De peditu», написанной на латыни. Это книга Пьера Томаса Николя Юрто под названием «Искусство испускать газы». Семь видов выпускания воздуха из кишечника разделяются на подвиды. Приглушенные тонкие звуки по-немецки называются Nonnen oder Jungfrau Furtzlein («попукивания монашки или молодой девушки»), их Юрто называет просто «девичьими». Они производятся «плавно вдоль длинного и узкого выходного канала», такое попукивание «вряд ли сможет надуть соломинку», — говорится в книге Каспара Дорно «Амфитеатр мудрости Сократа в шутку и всерьез» (1619) и в книге Юрто «Искусство испускать газы» (1752).

Издание 1776 года добавляет к этому образному описанию суждение, представляющее интерес с точки зрения нашей темы: «Оно не тревожит чувствительного носа и не является неприличным, как бесшумное испускание кишечных газов и пуканье каменщика». То же самое издание переименовывает женское пуканье в бесшумное, которое противопоставляется грубому испусканию газов или пуканью каменщика. Таким образом, бесшумный, но изрядно портящий воздух выпуск кишечных газов становится женским, а обычай сваливать на собак ответственность за запах, который невозможно скрыть, приводит к появлению поговорки: «Выведите отсюда собак, дамы напукали».

В период между двумя изданиями книги установилась более сильная сексуация стыдливого испускания газов. Женщина должна владеть своим кишечником, чтобы избегать так называемых «звуков каменщика» или «крестьянских», которые не соответствуют ее стыдливости. Показательным является также тот факт, что выражение «попукивание барышни», сохраненное в тексте второго издания, уже не стоит в качестве названия главы, которая теперь именуется «Редкое пуканье». Мочеиспускание, дефекация, употребление крепких напитков, рвота, громкое сморкание — все это привилегии мужчин, к которым относятся как К нескромной вольности поведения, но те же самые действия со стороны женщин расценивались бы как отвратительная вульгарность.

То, что объединяет

Курению табака, вину, пьянству, испусканию кишечных газов — всему, что классическая эпоха запрещала женской стыдливости, можно было бы противопоставить ванну, которая, кажется, досталась женщинам по праву. Об этом свидетельствуют не только анекдоты, рассказывающие о знатных дамах, принимающих посетителей, лежа в ванне, — тема купающейся женщины становится классической в живописи XVI–XIX веков, наиболее частым поводом для изображения принимающих ванну Дианы, Сусанны и Вирсавии — три сцены, в которых мужчины (Актеон, старцы и царь Давид) являются зрителями, а не актерами. Действительно, в исторических анекдотах, как и в изобразительном искусстве, купание мужчины не является подходящим сюжетом. Аналогично и прием посетителей в постели — это чаще всего прерогатива женщин в работах живописцев, хотя в исторических анекдотах это касается как мужчин, так и женщин.

Задавая людям вокруг меня вопросы на эту тему, я собрал любопытные и изобретательные комментарии. Табу на все то, что находится внутри тела, являются более строгими для женщин, потому что материнство облагородило женское чрево и нам неприятно, когда живот женщины ассоциируется с урчанием в пищеварительном тракте. Поверхностному характеру, который женоненавистнические предубеждения приписывали женщинам, лучше всего подходит забота о своей внешней оболочке. Сцены погружения (ванна, постель) будто бы больше соответствуют женскому миру, а сцены испражнения или инъекции, во время которых внутренняя и внешняя части тела сообщаются друг с другом, приемлемы только для мира мужчин. Ванна символизирует томность и изнеженность, что больше подходит женщине, чем мужчине. Даже в наши дни образ мужчины, принимающего душ, и образ женщины, лежащей в ванне, кажутся гармоничными. Об этом пишет Барте-Делози в работе «География наготы. Быть обнаженным где-то» (2003). Для эпохи классицизма шаблонных представлений о сдержанности женщин и вольном поведении мужчин, несомненно, достаточно, чтобы объяснить такое разделение в интимной сфере. Мадам де Рамбуйе считала, что мужчина выглядит смешно в постели, особенно в таком дурацком головном уборе, как ночной колпак. Об этом упоминает Гедеон Таллеман де Рео в своих «Анекдотах».

Таким образом, в женском мире появляется новое пространство свободы — принимать посетителей в постели, ванне, во время утреннего туалета. Насколько мне известно, во времена Средневековья для приличной женщины было совершенно невозможно раскрывать свою интимность перед мужчиной. А в XVIII столетии это уже не вызывает никаких нареканий с точки зрения целомудрия.

По мнению врачей того времени, купание в ванне может длиться целый час, если принимать ее каждый день, и два или даже три часа, если делать это лишь время от времени, сказано в книге «Женский врач» (1771). Столь долгое время нужно чем-то занять. Мадам де Жанлис, находясь с визитом в Риме у кардинала де Берни, посла Франции, испытывала потребность принимать ванну каждый вечер. «И как только я погружалась в воду, мне сообщали о визите кардинала и его племянника, и они проводили рядом со мной три четверти часа». Конечно, кардиналу в ту пору было шестьдесят шесть