Император Николай I - Александр Николаевич Боханов

Огромными массами казенных (государственных) крестьян занималось Министерство финансов, но оно видело свою основную задачу лишь в сборе податей; все остальное его заботило мало. Представители ведомства порой обдирали крестьян, что называется, «как липку», вынуждая их голодать и искать любую дополнительную работу, в том числе и у барина.

Министр финансов Канкрин не считал, что в деле организации государственного крестьянства нужны какие-либо заметные перемены, хотя и не возражал против частичных мер для «улучшения» положения. Другие смотрели на вопрос иначе, считая, что нужны широкие и действенные преобразования. Антиподом министра финансов стал П. Д. Киселев, превратившийся в этот период в одного из самых доверенных лиц Императора.

Павел Дмитриевич Киселев происходил из известной семьи. Его отец – тайный советник Дмитрий Иванович (1761–1820); мать же, Прасковья Петровна (1767–1841), происходила из княжеского рода Урусовых.

В 1806 году Павел Киселев был зачислен корнетом в Кавалергардский полк и участвовал в военных кампаниях против Наполеона. В достопамятном 1812 году он – адъютант генерала М. А. Милорадовича, командующего авангардом русских войск. В 1814 году Киселев в составе русской армии входил в Париж, где Император Александр I удостоил его звания генерал-адъютанта, и он начал выполнять личные распоряжения Императора. В этот момент Киселев – один из «любимцев» Александра Павловича; в 1817 году производится в генерал-майоры. Но срок монаршей «любви» был недолог.

Еще в 1816 году флигель-адъютант П. Д. Киселев представил Царю особую «записку», где обосновывал необходимость отмены крепостного права. Подобное рвение молодого героя Отечественной войны не было воспринято благосклонно. Александр Павлович в это время уже начал подпадать под «неотразимые чары» генерала А. А. Аракчеева, который Киселева просто не мог терпеть. Клевета и наушничество привели к тому, что Император отправил Киселева из Петербурга в далекий Тульчин исполнять обязанности начальника штаба Второй армии.

В течение нескольких лет Киселев находился во Второй армии, в полках которой служили многие известные деятели декабрьского мятежа 1825 года: П. И. Пестель, С. И. Муравьев-Апостол, А. П. Юшневский, князь С. Г. Волконский и другие. Киселев их знал лично, но об заговорщицкой деятельности не подозревал.

Когда грянул мятеж, то выяснилось, что даже близкие сотрудники Киселева, его адъютант поручик Н. В. Басаргин (1800–1861) и делопроизводитель штаба полковник И. Г. Бурцев (1795–1829), находились в числе заговорщиков. Начальник штаба П. Д. Киселев вынужден был писать обширную «объяснительную записку», где доказывал свою абсолютную благонадежность.

Николай I принял объяснения, отнесясь к Киселеву с полным доверием. В ходе Русско-турецкой войны 1828 года Киселев проявил отвагу и мужество и был произведен в генерал-лейтенанты. В той кампании русские войска освободили от власти турок княжества Молдавию и Валахию, а на Киселева была возложена миссия организовать там новое административное устройство. Почти семь лет Киселев занимался этим многотрудным делом. Главным результатом его деятельности стало проведение в княжествах крестьянской реформы, что особенно понравилось Императору.

В 1835 году Киселев переводится в Петербург, назначается в Государственный Совет и становится членом «секретного комитета» князя И. В. Васильчикова. Кроме того, Государь назначил его начальником Пятого отделения Собственной Его Величества канцелярии, ведавшего управлением государственными крестьянами.

Яркая фигура Киселева вызывала чувства прямо противоположного свойства. Одни его «терпеть не могли», другие же относились к нему почти с обожанием. В своем дневнике за 3 июня 1834 года А. С. Пушкин сделал запись о Киселеве: «Он, может быть, самый замечательный из наших государственных людей».

Восприятие Николая Павловича было сродни пушкинскому. Ему на Киселева пытались не раз наговаривать и клеветать, но он всегда относился к нему с ровной симпатией, называя «моим начальником штаба по крестьянской вопросу». В 1839 году Император удостоил его того отличия, которым были отмечены многие заметные фигуры его царствования: Сперанский, Уваров, Блудов, Бенкендорф. Киселев получил графский титул.

Позже сам Киселев рассказал о том, как он стал «начальником штаба по крестьянской части». Все решилось после Царского обеда в Зимнем дворце 17 февраля 1836 года, куда был приглашен и П. Д. Киселев, что уже само по себе являлось проявлением особой милости. После трапезы Монарх уединился с Киселевым для беседы и сказал ему многое из того, что его заботило. Речь пошла о положении казенных крестьян:

«Я давно убедился в необходимости преобразования их положения; но министр финансов, от упрямства или неуменья, находит это невозможным… Мне нужен помощник, и так как я твои мысли на этот предмет знаю, то хочу тебя просить принять все дело под свое попечение и заняться со мною предварительным примерным устройством этих крестьян… Не откажи мне и прими на себя труд этот в помощь мне».

Вполне понятно, что будущий граф не мог отказать в высочайшей просьбе. Но дело было не только в соблюдении имперского политеса; Киселев давно думал о необходимости сделать крестьян крепкими и ответственными хозяевами-землепользователями. Опыт, приобретенный в Молдавии и Валахии, очень пригодился.

Киселев живо воспринял идею Сперанского, что обустройство всего крестьянства следует начинать с казенных крестьян, для которых надо установить «мерность работы» и «мерность платежей». Затем уже нужно было переходить и к частнособственническим земледельцам.

В самом конце 1837 года Император подписал указ о создании нового центрального органа: Министерства государственных имуществ, главой которого и стал П. Д. Киселев, который бессменно оставался на этой должности до 1856 года.

С самого начала Киселев расставил приоритеты совершенно иначе, чем раньше это делало Министерство финансов. Надо было заниматься не «выбиванием» платежей и недоимок, а организовать новую систему управления. Организовывались в губерниях палаты государственных имуществ, на местах – окружные начальники; сельская община получала большие права. Развитию же агрокультуры придавалось теперь первостепенное значение.

В 1839 году Россию постиг страшный неурожай. Министерство государственных имуществ не только деятельно занималось помощью терпящим бедствие крестьянам, но и занялось распространением альтернативной зерну сельскохозяйственной культуры – картофеля. Именно в 40-х годах XIX века картофель начал широко распространяться по России, превратившись фактически во «второй хлеб».

Уместно заметить, что «новинка» далеко не сразу и везде прижилась. В некоторых районах – Приуралье, Среднем и Нижнем Поволжье – произошли «возмущения» крестьян, получивших название «картофельных бунтов».

Ретивость руководителей местных палат сыграла тут свою роль. Чиновники порой «предписывали» сельским обществам выделять под картофель лучшие земли, на что крестьяне шли неохотно. Да и навыков выращивания картофеля еще не имелось. В результате нередко оказывалось, что вместо «второго хлеба» земледельцы получали лишь одну засохшую ботву. Давали о себе знать и старые предубеждения: было распространено мнение, что картофель – «нечистый продукт».

Министерство государственных имуществ, фактическим «патроном» которого являлся Монарх, занялось равномерным распределением крестьян землей, преобразованием подушной подати в форму поземельно-промысловой подати, исходя из реального дохода крестьянского хозяйства. Цель была ясной: