Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

— Барон, вы же, кажется, любитель кофе?

— Да, сеньор. Пристрастился давно, на юге!

Конечно же все стали прислушиваться к их разговору. Всем было интересно, о чём говорит курфюрст и его фаворит.

— Ах, как это только можно пить!? — Воскликнула Её Высочество, решившая поучаствовать в их разговоре. — Нынче все говорили о вас и ваших увлечениях, дорогой барон, так мы с дамами решили тоже попробовать! Думаем, что это барон такое пьёт, что люди не пьют? У нас тут, в Вильбурге, тоже стали пить его.

— И что же, Ваше Высочество? — стали интересоваться другие гости.

— Это невозможное питьё! — засмеялась герцогиня. — Мы были шокированы его вкусом.

— Да, да, — Волков полностью соглашался с нею. — Вы абсолютно правы, мадам. — Он тоже смеётся.

— Это просто напиток мужчин! — уверенно заявил молодой принц. — Я уже велел повару подавать его мне после обеда и ужина.

— Господа, — заговорил генерал, обращаясь ко всем собравшимся сразу. — Позвольте я возьму на себя смелость и кое-что вам расскажу по поводу этого напитка?

И он рассказал, что первый раз распивал его с одним магометанским купцом, который пил его в самую ужасающую жару, что случалась в те июльские дни. Было то в далёком южном порту, давным-давно. Также он рассказал, что лучше этот сарацинский напиток, пить до завтрака, или после обеда, и что бывают плохие его сорта. Горькие и пережаренные. А дамам он посоветовал добавлять к нему сахар или хорошую порцию взбитых сливок. Которые прекрасно смягчают вкус напитка. И ещё сообщил, что нельзя его долго варить. Кажется его рассказ был всем интересен. Его внимательно слушали, даже герцог, и к концу своего рассказа, барон даже заметил, что из кухни пришёл один из поваров, и, остановившись в дверях, внимательно его слушал.

А после все стали обсуждать кофе, и сарацинов, и пришли к выводу, что каковы сарацины, таковы у них и напитки, после чего посмеялись и принялись за кровяную колбасу с луком. Тут генералу, после половины утки-то, показалось, что он почти сыт и посему взял себе всего один хорошо зажаренный кусочек, но съесть его весь он не успел. Герцог снова повернулся к нему и произнёс:

— Генерал, я хочу освежиться, не проводите ли меня?

«Освежиться?»

В замке было всего два человека, кого Его Высочество почти никогда не стеснялся приглашать с собой. Они могли быть с ним в столовой, и в купальне… То были, как виделось Волкову, самые близкие люди его сеньора. Одни из них был дядя курфюрста, по возрасту почти его ровесник — Вильгельм Георг фон Сольмс граф Вильбург. Вторым его близким советником являлся барон фон Виттернауф. И вот теперь, пока гости заканчивали со вторым блюдом, хозяин дворца и огромной земли предлагал ему пройтись.

— Конечно, сеньор, — сразу согласился Волков и встал первый.

Герцог поднялся за ним. Дамы и господа не понимая, что происходит, тоже было начали заканчивать ужин — резали последние куски и допивали вино. Но герцог, вытерев рот и бросив салфетку на стол, жестом остановил их:

— Дорогие гости, прошу вас, продолжайте, продолжайте, мы с бароном сейчас же вернёмся.

Они вышли из обеденной залы, и… Поначалу генерал думал, они пойдут к уборным, но принц повернул в другую сторону, пошёл к балкону, что открывал вид на внутренний дворик замка.

Уже наступила ночь, в воздухе звенели сверчки. Звёзды засыпали весь небосвод. Они остановилась у балюстрады. Откуда-то снизу доносилась музыка. Дева какая-то то пела, то смеялась негромко, то болтала с кем-то. А потом снова кто-то трогал струны.

— Хорошо сейчас, но лето выходит очень жарким, — начал принц. — Чиновники и судьи пишут, что в некоторых местах хлеб уже горит. Например, у вас там, на юге.

— Да, — соглашается генерал, — часть урожая сгорит. Зной, дождей у нас мало. Тучи, что с юга идут к нам, через горы не переваливают.

— А в Винцлау? — спрашивает герцог.

— Там ещё жарче, — отвечает Волков. — Когда собирался биться с горожанами, так стало тяжко от жары, что думал не упасть бы перед врагом. Голова в шлеме, словно в котелке была. Уж как выдержал, то лишь Богу известно.

— И что же, там тоже засуха?

— Нет, монсеньёр, с юга от морей дуют ветра, всё время несут тучи, в горах они собирается, там дожди весьма часты, и реки, что текут с гор, полноводны. И их много.

— Реки? — переспрашивает курфюрст.

— Да, там много мелких речушек протекают с гор, они там повсюду, — подтверждает генерал. — А в тех реках полно форели. Я сам её пару раз видел, когда переправлялся через те реки. Рыба не крупная, чуть больше ладони, но её там столько, что даже крестьяне могут себе её позволить.

— Значит земля там благодатна? — задумчиво то ли спрашивал, то ли утверждал герцог.

— Безусловно, сеньор. Винцлау необыкновенно богата. Вы ведь поедете на свадьбу своего племянника и сами в том сможете убедиться.

— Да, смогу, смогу…

И тут герцог, до сих пор смотревший куда-то вдаль, или на звезды, поворачивается к барону и спрашивает:

— Значит стоит за ту землю схватиться?

После этих слов Волков вдруг подумал, что сеньор его ничего, кажется, ещё не решил по Винцлау.

— Не знаю, Ваше Высочество, — честно отвечает генерал.

— Не знаете? — кажется герцог удивлён. — А вот ваш приятель Виттернауф говорит, что такого провидца как вы — стратега, ещё надобно будет поискать. Неужели вам не ясна сила, что может нам противостоять в Винцлау?

— Как раз сила, что может противостоять нам в Винцлау, мне понятна, мне не ясны ваши силы, сеньор, — сухо отвечает ему генерал.

— Ах вот как? — тут герцог не стал уточнять, что Волков имел ввиду. Лишь спросил. — Думаете, придётся воевать?

— Несомненно, — ответил генерал. — Но это в том случае, если нам не удастся быстро провести бракосочетание.

— Значит нужно торопиться?

— Я не осмелюсь давать вам подобные советы, Ваше Высочество, но будь я на вашем месте, я бы поторопился, и до рождества точно бы тянуть не стал, — отвечал своему сеньору барон.

— А Винцлау сильны будут в войне? — продолжает герцог.

— А кто там будет воевать? — в свою очередь интересуется генерал. — Армия Винцлау — это малочисленная гвардия. Охрана дворца. Их от силы полтысячи будет, да и то нужно уточнять. Она, на вид, хороша, конечно, вооружена прекрасно, но про обученность я ничего сказать не могу, как и про желание умирать за кого бы то ни было. Сеньоры? Те, за последние двадцать лет садились в сёдла лишь чтобы поохотиться, два поколения не воевали. Какое из них рыцарство? Горожане? — Волков говорит это с