Политические сочинения. Том I. Личность и государство - Герберт Спенсер

подаяния, а кто – нет. Диссидент, не признающий официальной церкви, утверждает, что распространению веры и ее искренности пойдет лишь на пользу, если материальная поддержка ее духовенству будет осуществляться в добровольном порядке. Оппонент закона о бедных полагает, что добровольная благотворительность будет более щедрой и принесет больше пользы, чем принудительная. Противник официальной церкви может доказать, что предполагаемая польза от государственной религии всегда будет сводиться на нет коррупцией, присущей этой системе. Аналогично и противник закона о бедных в состоянии продемонстрировать, что в придачу к мнимым преимуществам государственной благотворительности мы получим язву неизбежно сопутствующего ей пауперизма. Противник официальной церкви говорит, что никто не имеет права вставать между ним и его религией. Противник официальной благотворительности говорит, что никто не имеет права вставать между ним и отправлением его религии.

Почему же в таком случае те, кто так решительно выступает против господства национальной церкви – кто заявляет, что государство не вправе им указывать, как толковать Писание, – почему те же самые люди покорно позволяют и даже защищают вмешательство государства в отправление одной из самых важных заповедей этого Писания? Они отрицают право законодателей разъяснять теорию и тем не менее отстаивают необходимость руководства верующими на практике. Поистине, многие диссиденты могли бы проявлять больше последовательности, ведь отстаивая свою независимость в вопросах веры, они настолько не уверены в своих собственных принципах, что ищут посторонней помощи в том, что касается дела. Тот, кто полагает, что жителям страны не хватает духовного руководства, и поэтому убежден в необходимости национальной религии, ничем не отличается от того, кто указывает на нехватку пищи и одежды у части населения и отсюда выводит необходимость национальной благотворительности.

Кроме того, несмотря на всю важность этого вопроса, мало кем принимается во внимание нравственное влияние закона о бедных на ту часть общества, что платит налоги. В данном случае мы вновь видим аналогию между официальной религией и официальной благотворительностью. Нам говорят, что при такой системе, как наша национальная церковь, когда прямые обязанности прихожанина состоят главным образом в посещении публичных богослужений, участии в таинствах, выплате десятины, церковных налогов и т. д., форма всегда будет подменять собой сущность, место постоянного отправления веры займут периодические церемонии и духовное будет вытеснено физическим. С теми же основаниями можно утверждать, что аналогичным результатом будет сопровождаться принятие закона о бедных, поскольку он затрагивает те же самые стороны человеческой природы; выплата налога в пользу бедных подменит собой реальную благотворительность, на смену выполнению нравственного долга придет соблюдение буквы закона. Вынужденная щедрость не способствует пробуждению добрых чувств. Человек, которого заставляют платить налог, лезет в карман за кошельком вовсе не из сочувствия к бедным; для него это лишь очередной побор, и, выплачивая его, он чувствует скорее раздражение, нежели удовольствие. Но на этом история не заканчивается. Бедный рабочий или ремесленник, ведущий с миром тяжкую борьбу за сохранение своей независимости, не вызывает жалости. Пока существует закон о бедных, он не умрет с голоду, и если обратится за помощью, для рассмотрения его дела будет достаточно времени. С другой стороны, нищему, который стучится в его дверь, или утомленному путнику, обратившемуся к нему за помощью, говорится: «Иди в свой приход». К чему вслушиваться в его рассказ, зачем оказывать ему частное вспомоществование, если будет сочтено, что он его заслуживает? Ведь государство и без того о нем позаботится. Вот каковы настроения, порождаемые государственной благотворительностью. Когда буква закона соблюдена, совесть спокойна; в проявлениях щедрости нет никакой нужды; милостыню раздает уполномоченный; благородные побуждения могут отдыхать и не вести борьбу со своекорыстными наклонностями, а затем неизбежно впадают в спячку; и в итоге мы получаем деградацию национального характера. Выплата налога в пользу бедных так же относится к истинной благотворительности, как соблюдение формы и церемоний – к истинной религии.

Однако можно задаться вопросом: откуда нам знать, окажется ли добровольной благотворительности достаточно для облегчения повседневных страданий бедняков при отсутствии государственного вспомоществования? Более-менее аналогичный вопрос выдвигается в качестве возражения против расширения избирательного права – откуда нам знать, станут ли неспособные к пользованию избирательным правом в состоянии им воспользоваться, когда его получат? И в том и в другом случае можно дать тот же ответ, который был столь удачно сформулирован редактором «Нонкомформиста» применительно к вопросу об избирательном праве. Люди, как правило, не готовы к исполнению тех обязанностей, которых от них никогда не требовали; они не готовы проявлять те добродетели, в которых никогда не возникало нужды; нравственная бодрость не может сопутствовать нравственному бездействию; высокие чувства никак не проявят себя до тех пор, пока обстоятельства не призовут их к этому. Соответственно, пока о бедных заботится государство, у нас не будет никаких стимулов к благотворительности со стороны богатых и никаких стимулов к осмотрительности и бережливости со стороны бедных. Пока один класс может предъявить ведомость об уплате, он не будет подавать; пока в распоряжении второго имеется неисчерпаемый источник вспомоществования, он не будет экономить. Из этого можно сделать вполне разумный вывод о том, что в отсутствие закона о бедных богатые были бы более щедрыми, а бедные – более бережливыми. Первые давали бы больше, а вторые просили бы меньше.

Итак, мы приходим к выводу о том, что:

1. Бремя закона о бедных падает главным образом на плечи трудящихся.

2. Поэтому существованием торговых ограничений нельзя оправдать сохранение этого закона.

3. Даже если допустить, что закон о бедных приносит прямую пользу, косвенно он причиняет вред в том смысле, что не устраняет причин несчастий.

4. Против официальной благотворительности можно выдвинуть многие из серьезных возражений, выдвигаемых против официальной религии.

5. Закон о бедных препятствует реальной благотворительности и приводит к деградации национального характера.

6. Если бы закона о бедных не было, увеличение добровольных подаяний и повышенная бережливость сделали бы его ненужным.

Из этих рассуждений следует, что предложенное нами определение обязанностей государства, не допуская закона о бедных, не допускает лишь того, что порочно по самой своей природе.

Письмо IV

Мое предыдущее письмо, подвергавшее довольно углубленному рассмотрению закон о бедных, некоторыми из ваших читателей может быть воспринято как отступление от заявленной темы настоящего эссе, хотя оно чрезвычайно важно для доказательства отстаиваемого здесь принципа. Однако сейчас я вынужден еще сильнее испытывать их терпение в попытке ответить на заданный мне вопрос: «Не является ли возможность кормиться с земли неотъемлемым правом каждого человека?»[72] Ведь к этому в конечном счете сводится суть рассматриваемой проблемы. Прежде чем продолжать, можно заметить, что бремя доказательства, как правило, падает на ту сторону, которая отстаивает некое