Единственные - Ольга Вечная

надеялся, что я успокою, поддержу, полечу там, где болит. Вспоминаю, как он обнимал меня на кухне, как просил все ему объяснить… Картинка складывается. Если бы он меня возненавидел, разлюбил, начал презирать — он бы попросту не приехал. Я ничего не поняла в тот момент. Не хватило опыта.

Осмыслив все это сейчас, я внезапно понимаю, как легко можно потерять свое счастье. Бездумный поступок, ненужный, абсурдный — и столько боли.

Быстро оглядываюсь и еще раз смотрю на Славу. Он нормальный, симпатичный и молодой мужчина, интересный, умный. Таких много. Но тахикардии рядом с ним у меня нет и никогда не будет. Илья напрягает руку, заставляя меня вновь вернуть взгляд к дороге.

В этот момент я впервые думаю о том, что Илья будет моим единственным. Если мы продолжим так же любить у друг друга, зачем нам кто-то еще? Либо быть с ним на сто процентов, либо не быть вовсе.

Он держит меня крепко. Моя рука тоже на его талии. Ни один мужчина больше не скажет ему, что поимел его девушку. Я не дам поводов.

Мы выходим из торгового центра, садимся в его машину, Илья заводит двигатель. Я погружена в мысли и не сразу понимаю, что он свернул с привычного маршрута.

— Куда мы едем? — спрашиваю.

— Домой к тебе, объезжаем заторы.

— До твоего дома ближе.

— Намного, — кивает он и бросает на меня взгляд.

Я облизываю губы и решаюсь.

Глава 30

Полина

В его квартире все именно так, как я оставила в воскресенье утром, когда думала, что он прилетит в понедельник. В моей сумочке ключ от этой самой квартиры. Я достаю его сразу после того, как снимаю пуховик и обувь, и протягиваю Илье.

— Твой ключ. Все забываю отдать.

— Я поменял замки, положи пока на комод. Дам тебе новый.

— Зачем? — приподнимаю брови.

Сама по коридору иду. Вокруг все знакомое. Кровать, в которой мы спали месяц назад. Ванная, в которой он обрабатывал мне колени. Холодильник, который я забивала едой к его приезду…

— Чтобы ты всегда могла сюда приехать.

Илья идет за мной по пятам. Опирается на дверной ко! сяк и наблюдает за тем, как я ставлю чайник, заглядываю в холодильник, прикидывая, есть ли чем перекусить.

Остро хочется закурить или выпить вина, но алкоголя у него дома нет. А сигареты я достать не решаюсь. Его взгляд скользит по моему телу — я стою спиной, но кожей чувствую, как он меня рассматривает. Наливаю в стакан воды, делаю пару глотков, а когда Илья подходит, срываюсь с места, наклоняюсь и пробегаю у него под мышкой.

— Я сейчас! Две минуты! — говорю быстро уже из ванной. Закрываюсь на защелку, не давая ему и слова сказать.

Включаю воду, умываюсь. Мия всегда называла меня смелой и бесстрашной — сейчас она бы умерла от смеха, наблюдая, как я прячусь в ванной от любимого мужчины.

Зачем прячусь? Сама не знаю. Боюсь. Не Илью боюсь, а того, что у нас ничего не получится в постели. Будет так же ужасно, как в первый раз. Он расстроится, я испугаюсь. Как, наверное, обидно, когда двоим людям так хорошо вместе, а в сексе у них не складывается. С другой стороны, месяц назад он ласкал меня и все было прекрасно. Смогу ли я расслабиться?

Илья негромко стучит в дверь.

— Поля, у тебя все нормально? — спрашивает.

— Да, сейчас выйду.

— Ты пиццу будешь? Хочу заказать.

— Да, конечно. Сырную!

— Понял.

Я привожу себя в порядок и открываю дверь. Пока Илья занимает ванную, заваливаюсь в кресло и читаю рецензии на фильм, который мы сегодня смотрели. Как только Ветров выходит, я сразу выдаю:

— Больше половины положительных отзывов, представляешь? Я просто в шоке! Как можно такую дичь еще и хвалить! Нет, понятно, что куча спецэффектов, вбухано бабло, но даже я вижу море нестыковок! — Поднимаю глаза и замираю, впиваясь взглядом в его торс.

Мой Айболит в свободных спортивных штанах и… все. Больше на нем ничего нет. Босиком. Я понимаю, что впервые вижу Илью без майки. Жадно рассматриваю его тело, даже не пытаясь скрывать любопытство, пока он идет до шкафа, достает футболку, расправляет ее.

— Я тебе говорил, что реклама сработает, народ повалит толпой и мы с тобой со своими «фе» останемся в меньшинстве, — усмехается он.

Я быстро откладываю телефон, соскакиваю на ноги и подхожу к нему. Останавливаю движение — Илья хотел одеться. Разглядываю его грудь, живот.

Он отлично сложен, подтянут. Я это и так знала. Молодой, здоровый, активный мужчина. Мне нравилось трогать его твердые руки, гладить широкую спину, плоский живот, чувствовать физическую силу. Но я не видела шрамы, которых на его теле, оказывается, море. И которые он, судя по всему, не любит демонстрировать. Слегка напрягается, отчего боковые мышцы обозначаются резче.

Молчит, позволяет рассмотреть себя. Я обхожу вокруг, словно он елка с игрушками.

— На спине в основном просто растяжки, — усмехается Илья. — За год сильно вытянулся. — Он снова начинает одеваться.

— Все тот же седьмой класс? — пораженно спрашиваю.

— Или восьмой, не помню уже.

— Постой. Расскажи мне, что и откуда. Не одевайся. Я хочу, чтобы так.

Кладу пальцы на его грудь, провожу по коротким волоскам. Веду вниз по широкой дорожке, потом вправо. Касаюсь выпуклого шрама.

— Подрался. Порезали стеклом, — говорит он.

Я веду влево, ощупываю большое пятно под сердцем, как после ожога. Овал неправильной формы, в диаметре примерно десять сантиметров.

— Подрался на турбазе, налетел на плиту. В кастрюле кипел какой-то суп. Это все ерунда, Полинка.