Путь Инквизитора. Том третий. Божьим промыслом - Борис Вячеславович Конофальский

Очень ему захотелось ответить что-то резкое на все эти «подождите» и «наберитесь терпения». Но даже сейчас генерал правильно оценивал ситуацию: нет смысла дерзить одному из последних приятелей при дворе. Тем более, что резкость эта ничего ему не даст, а возможно будет и неуместной, так как барон фон Виттернауф, при всём своём влиянии на принца, не мог бы выдавить из того нужного для генерала решения. Посему он перетерпел приступ раздражения, отведя взгляд от министра, а потом и сменил тему:

— А что вы думаете, эти ваши столь дорогостоящие памфлеты, помогут жениху преодолеть неприязнь местной знати?

— О, — заулыбался фон Виттернауф, — в вашем голосе я слышу пренебрежение к памфлетам.

Волков пожал плечами. А министр и продолжил:

— Памфлеты сии покупают мужики в складчину, а потом читают всей деревней за пивом вечерком. И хоть мы и считаем наших крестьян тёмными, выводы правильные они делать умеют, понимают, где истина. Вот и получается, что чернь узнает о событиях либо от попа, либо из слухов, либо из таких вот памфлетов. И если вы ещё и картинки к тому прибавите, так потом у него из головы тех событий палкой не выбить, главное, умно преподнести им суть. А уж любовь черни она, случись что, лишней никак не будет. Уж поверьте мне, друг мой. Вся земля Винцлау про ваш подвиг скоро узнает. Тем более, когда за дело берётся такой человек, как проныра Клейнерт. Известный торговец книгами.

Конечно, генерал не очень-то верил во всё это. Нет, не доверять во всяких ловких делишках такому человеку как фон Виттернауф он не решился бы, но сомнения у него всё равно остались.

⠀⠀

⠀⠀

Глава 10

⠀⠀

Расставшись с министром, который снова отправился на совет к принцу, генерал надумал отобедать где-нибудь. Но только не дома, где сыновья всякий обед устраивали за столом ристалище со слезами и криками. Уже спустившись да выйдя на улицу, начал с фон Готом обсуждать куда бы им поехать. И тут на двор въезжает роскошная карета с четвёркой лошадей. Герб на карете был Волкову не известен, но поле герба, было цвета, как и поле герба Ребенрее. Это скорее всего был родственник герцога. Причём богатый, так как такой кареты и таких лошадей в Вильбурге нужно было ещё поискать. Барон и его оруженосец, стоявшие на лестнице у перил, как и все иные простые и благородные люди, что были во дворе, стали разглядывать подъезжающую карету. И вот она остановилась. Когда её дверца распахнулась, первым появился богато одетый молодой человек при мече и кинжале, он спрыгнул на мостовую и откинул ступеньку, и после этого из кареты вышел юноша. Был он молод, хорош собой и не боялся в такую-то жару носить роскошный бархат. За ним из карты выбрался благородный господин, голова его и борода, были седыми, но сам он ещё был крепок, а после появился ещё один молодой человек при оружии. Эти четверо начали было подниматься по лестнице, но тут самый юный из всех, бросив взгляд на Волкова и на фон Готта, остановился…

Теперь он внимательно оглядывал их обоих, и генерал, встретившись с ним взглядом, вежливо кивнул ему: добрый день. А фон Готт, дубина, даже и кивнуть не соизволил, как стоял подбоченясь, так и стоит со спесивой миной на лице. Но это не отпугнуло юного господина, он тут делает шаг к ним обоим и кланяется весьма учтиво. И за ним им кланяются все его спутники. Тут уже и Волкову и грубияну оруженосцу пришлось отвечать им настоящими поклоном. А юноша и заговорил:

— Господа, судя по вашему виду, вы люди ремесла воинского?

— Именно так, добрый господин, — отвечал ему генерал.

— Я видел на въезде карету с чёрным вороном, а у вас, господин, — теперь юноша обращался к фон Готту, — шарф серебра и лазури, то, возможно, цвета знаменитого Эшбахта, барона фон Рабенбурга.

— Именно так, добрый господин, — важно отвечал фон Готт, — я оруженосец того самого знаменитого Эшбахта.

И тогда молодой господин перевёл свой взгляд на Волкова и поклонился. А молчавший до этого господин седой, сделал шаг к ним и так же с поклоном произнёс:

— Господа, позвольте представить вам: Сигизмунд Йоханн Гольберд-Мален фон Кун, граф Нахтенбель.

«Ах вот это кто! Сигизмунд Ханс, жених принцессы Оливии».

Волков поклонился ещё раз:

— Яро Фолькоф фон Эшбахт, барон Рабенбург. А это, — он указал на своего спутника, — мой оруженосец и мой боевой товарищ, фон Готт.

— О, господа! — воскликнул Сигизмунд Ханс фон Кун. — Я так давно хотел с вами повидаться. Как жаль, что сейчас я спешу к Его Высочеству на совет.

— А я как раз оттуда, — отвечал ему Волков с улыбкой, — там мы говорили о вас.

— Барон, а может быть мы встретимся с вами, и поужинаем сегодня, — предложил юный граф, — у меня столько вопросов к вам, и конечно же к вам, господин фон Готт.

Ну, если тебя приглашает на ужин будущий курфюрст, отказываться, как минимум, глупо. Но…

— К сожалению, граф, сегодня я уже приглашён. Но это только сегодня.

— Ах, как жаль… — было видно, что молодой человек искренне расстраивается. — Боюсь, что принц меня уже завтра отправит из Вильбурга. А может быть… — Он замолчал и потом набравшись храбрости продолжил. — Барон… Может быть вы сможете перенести вашу сегодняшнюю встречу…

— К сожалению, — развёл руками Волков, — это невозможно.

— Вы ужинаете с принцем? — Догадался Сигизмунд Ханс.

— С молодым принцем Георг Альбертом, — пояснил генерал. — Он и его друзья просили меня о встрече не один день, и я дал согласие… Теперь всё отменять… То будет не вежливо.

— Ах, с принцем, — понял граф и видимо расстроился. — Это естественно, даже принцы хотят быть знакомым с рыцарем, который своей доблестью равняется античным героям.

— Вы, дорогой граф, преувеличиваете мою доблесть, — смеётся Волков. Он хочет произвести хорошее впечатление на молодого человека, всё-таки будущий маркграф Винцлау. — И, если вы не уедете завтра поутру, присылайте своего человека для связи, я живу на улице Кружевниц, совсем недалеко от монастыря кармелиток. Я с удовольствием с вами поужинаю, пообедаю или позавтракаю.

— Как было бы то здорово! — восклицает юноша. — Да, но даже, если ничего у нас не выйдет, я рад, что мне представился случай познакомиться с вами.

— Скажу вам по секрету… — улыбался генерал. — Я тоже рад нашему знакомству.

— Тоже рады? — не понял Сигизмунд Ханс.

— Конечно, — стал пояснять ему барон. — Я уже знаком с двумя курфюрстами из семи, а вы, я на то