Правосудие в современной России. Том 1 - Екатерина Владимировна Михайлова

нашему мнению, правоохранительная деятельность начинается с позитивного и системного правоустановления, выбора предмета правоохраны, определения организационных, управленческих и конкретных уровней обеспечения права и непосредственно правоохранительной деятельности. Она реализуется в единых формах правотворчества, правоприменения и правосудия. Правоохранительная деятельность лишь тогда заслуживает социального признания как правовой феномен, когда она аккумулируется в комплексный институт защиты правового блага, построенный на замкнутой системе самообеспечения и защиты.

2. Характер правоохранительной деятельности в силу широты и специфичности целей, задач и функций требует активных действий не только специализированных государственных органов и служб, но и многих других структур не только правоохранительного характера, но и осуществляющих в обществе и государстве иные социально-экономические и правозащитные функции.

Теоретико-правовая модель механизма обеспечения национальной безопасности в области культурного (историко-культурного) наследия базируется на принципе сбалансированности интересов личности, общества и государства, распределения обязанностей между ними по сохранению историко-культурного наследия.

Новое решение указанной проблемы позволяет провести диверсификацию системы государственных и негосударственных субъектов правоохранительной деятельности, обеспечивая их взаимодействие в данной сфере, результатом чего станет повышение эффективности правовой защиты историко-культурного наследия.

Государственный контроль (надзор) за исполнением законодательства в сфере культурного (историко-культурного) наследия дополняется институтами общественного контроля, практикой общественных экспертиз и обсуждений, новыми формами социального партнерства. Общественный контроль представляет собой одну из функций гражданского общества, выраженную в публичной проверке со стороны граждан и их объединений результатов правоохранительной деятельности на соответствие провозглашенной цели защиты историко-культурного наследия и направленную на участие в корректировке этой деятельности, средств и способов достижения цели и решаемых задач.

Итак, эффективная правоохранительная деятельность в сфере историко-культурного наследия невозможна без содействия институтов гражданского общества, развития социального партнерства, вовлечения в эту сферу негосударственных субъектов правоохранительной деятельности.

Однако существующие законодательные нормы, связанные с регулированием прав общественных объединений в сфере охраны историко-культурного наследия, осуществлением общественного контроля, усиливают государственный контроль за деятельностью общественных объединений и не способствуют эффективному взаимодействию между государственными органами охраны историко-культурного наследия и негосударственными субъектами правоохранительной деятельности, и могут быть изменены в направлении установления партнерства.

В целях повышения эффективности правоохранительной деятельности необходимо идти по пути расширения форм участия общественности в сфере охраны историко-культурного наследия: целесообразно вернуться к фактически упраздненному институту общественных инспекторов по охране историко-культурного наследия, который может быть возрожден как движение общественности.

3. Система государственно-правовой охраны историко-культурного наследия должна быть построена на основе требований национальной безопасности посредством единого структурирования их объектов охраны в виде завершенного и функционально-эффективного правового института правоохранительной деятельности. Сохранение историко-культурного наследия становится важнейшим политико-правовым фактором обеспечения национальной безопасности. Национальные интересы в социальной сфере заключаются в сохранении историко-культурного наследия, обеспечении защищенности духовных ценностей общества от внутренних и внешних угроз.

Следовательно, концептуальное определение историко-культурного наследия в качестве непосредственного объекта национальной безопасности детерминирует необходимость выделения в доктринальных документах, определяющих подходы государства на обеспечение безопасности от внешних и внутренних угроз во всех сферах жизнедеятельности (например, это Концепция национальной безопасности Республики Беларусь, утвержденная решением всебелорусского народного собрания 25.04.2024 № 5, аналогичные документы приняты во всех странах СНГ), новых вызовов и угроз, связанных с нелегальным оборотом движимых культурных ценностей, производством нелегальных раскопок памятников археологии и воинских захоронений, деятельностью по разрушению материальных историко-культурных ценностей (памятников архитектуры и градостроительства, памятников истории) под видом их реставрации (обновления), надругательством над историко-культурными ценностями, дискредитацией нематериального культурного наследия. Указанные обстоятельства требуют по-новому определить задачи, решаемые субъектами правоохранительной деятельности: к компетенции Министерства внутренних дел, органов национальной (государственной) безопасности, таможенного и пограничного контроля, Министерства по чрезвычайным ситуациям следует отнести также осуществление защиты историко-культурного наследия, что вызывает необходимость корректировки законодательных актов, определяющих задачи, статус и компетенцию указанных субъектов правоохранительной деятельности.

Глава 8

Суды интеграционных объединений: вопросы теории и практики

Суды интеграционных объединений занимают особое место среди судебных органов, находясь между классическими международными судами и национальными судами их государств-членов. Подобный дуализм влияет и на применяемое ими материальное право, и на сам процесс отправления правосудия. При организации судопроизводства они опираются как на подходы и традиции, сформированные иными международными судами, так и черпают вдохновение из национальной практики. Восприятие позиций национальных судов оказывается чрезвычайно важным также и при выработке принципов права интеграционного объединения. Диалог с национальными судами осмысливается, прежде всего, сквозь призму применения правовых позиций суда интеграционного объединения судебными органами государств-членов. Рассмотрению обозначенных вопросов и будет посвящена настоящая глава, в которой осуществлен анализ процесса разрешения дел судами интеграционных объединений на примере Суда Евразийского экономического союза (далее — Суд ЕАЭС, Суд Союза) рассмотрена выработка им подходов к защите прав человека, а также дана оценка восприятию практики Суда ЕАЭС судами Российской Федерации.

§ 1. Процесс рассмотрения дел судам и интеграционных объединений

Для решения задач, которые стоят перед судом интеграционного объединения, важное значение имеет нормативное урегулирование процедуры разрешения судом дел[335]. по мере эволюции правоприменения судов интеграционных объединений значение процесса рассмотрения дела возрастает. Формулирование унифицированных правил разрешения спора становится значимым условием гарантий права на судебную защиту[336]. Изложенное роднит процесс в аспекте судов интеграционных объединений и внутригосударственных судов — в обоих случаях процессуальные нормы носят не только лишь механистический характер, но также и содействуют реализации цели функционирования судебного органа.

К числу правовых актов, посвященных процессу рассмотрения дела в судах интеграционных объединений, относятся Статут и Регламент Суда ЕС, Статут и Регламент Суда ЕАСТ, Статут и Регламент Суда ЕАЭС, Регламент Суда Карибского сообщества, Статут Суда Андского сообщества, Протокол о Суде ЭКОВАС и Регламент данного Суда[337].

Анализ актов о создании судов интеграционных объединений свидетельствует о выделении при рассмотрении ими дел двух основных стадий: письменной и устной (ст. 2 °Cтатута и п. 1 ст. 53 Регламента Суда ЕС, ст. 18 Статута и ст. 44 Регламента Суда ЕАСТ, ст. 13 Статута Суда ЭКОВАС).

Исследование решений судов интеграционных объединений приводит к выводу, что судопроизводство не всегда исчерпывается иском и отзывами.

Поскольку решение суда интеграционного объединения может охватить широкий круг участников, процессуальные документы некоторых судов содержат норму, возлагающую на сам интеграционный суд обязанность уведомить иные страны о начале производства по делу.

В силу п. 60 Статута Суда ЕАЭС «право вступить в дело в качестве заинтересованного участника спора принадлежит государству-члену или ЕЭК. Как и от привилегированных участников процесса в Суде ЕС, от стран — участниц ЕАЭС и Комиссии интеграционного объединения не требуется доказывание интереса в разрешении спора. Представляется, что подобное регулирование основано на том, что государства-члены, на которых лежит обязанность по применению права Союза, равным образом, как и Комиссия, заведомо заинтересованы в разрешении любого дела. Отличительной чертой наличия у государств — членов ЕАЭС возможности вступить в процесс служит тот факт, что приобретение ими статуса