У Никитских ворот. Литературно-художественный альманах №1(7) 2020 г. - Альманах Российский колокол

– Я не хочу выздоравливать! – закричал Варахасин, увидев в руках врача большой прозрачный шприц с кривоватой иглой на конце. – Я хочу болеть дальше! – кричал Варахасин, а врач тем временем достал стеклянную ампулу, напоминающую по форме бутылочку, с хрустом надломил ей горлышко и погрузил кривую иглу в желтоватую густую жидкость. Вставив большой палец в железное блестящее кольцо, он втянул всю жидкость в шприц, отвёл его в сторону, нажал на кольцо. Желтый фонтанчик ударил из иглы, сверкнул на солнце, и об эту искру опять обожглось настороженное сознание Варахасина.

– Я ненавижу себя здорового и весёлого, доктор! – воскликнул Варахасин. – Я боюсь того человека, в которого вы хотите меня превратить! Он мне противен! От него можно ожидать всего, чего угодно. Он убьёт меня!

– Все так говорят, – улыбнулся врач, показав белые острые зубы. – А потом благодарят, подарки приносят, конверты…

– Стану глупым и угодливым, буду лукавить, льстить и обжираться! Я превращусь в животное! Я уже был животным, я знаю, что это такое! Пощадите же человека, который начал просыпаться во мне!

– Ваша жена дала расписку в том, что не возражает против курса лечения. А поскольку вы не отвечаете за свои слова и поступки, то её слово является окончательным. Таисия Тихоновна! – крикнул врач, обернувшись к двери.

– Но это буду уже не я, это будет другой человек!

Вбежала Таисия и, не говоря ни слова, упала на Варахасина поперёк туловища, намертво обхватив его руками, так что он не мог пошевелиться. Варахасин дёрнулся, но тут ему на ноги сел врач и задрал на животе пижаму.

– Потерпи, родненький, – шептала сдавленным от натуги голосом Таисия, обливаясь слезами. – Потерпи, Колюшка, тебе станет лучше, всем нам станет лучше. Это совсем не больно…

И тут Варахасин почувствовал, как ему в живот чуть пониже пупка вонзилась кривоватая игла и в его тело начала вдавливаться жёлтая жидкость. Он ещё раз дернулся, но уже слабея, уже теряя сознание. Ноги его потеряли упругость, с лица исчезло напряжённое страдающее выражение. Через несколько минут он спал глубоким сном. Щёки его порозовели, губы округлились, лицо разгладилось.

Через неделю врач закрыл Варахасину больничный лист, и тот вышел на работу. Вышел в охотку, соскучившись по сотрудникам и несложным своим обязанностям. Шёл Варахасин пружинисто, предвкушая многочисленные встречи. И действительно, уже через десять минут в курилке раздавался его уверенный сытый басок, вокруг, как сумасшедшие, смеялись сотрудники едва ли не из всех отделов. И вдруг все неожиданно примолкли – в конце коридора показалась Алиса. Она шла с какими-то бумагами, просматривая их на ходу, и лишь за несколько шагов увидела Варахасина. Остановилась от неожиданности, не зная, как ей быть.

– А! Алиса! – радостно воскликнул Варахасин. – Что-то давно тебя не было видно, а? – И он снова повернулся к курильщикам, вспомнив ещё один анекдот, тоже очень смешной, – он немало наслушался их от врача, который приходил к нему каждый день со своим шприцем и ампулами. Стеклянные колбочки с жёлтой жидкостью врач надламывал с душераздирающим хрустом, и каждый раз это было последнее, что слышал Варахасин.

– Ну вот и всё, – сказал наконец врач. – Вы здоровы. Поздравляю.

– Спасибо, доктор! – с чувством произнёс Варахасин и незаметно положил в карман его белого халата небольшой конверт, который приготовила жена.

Олег Севрюков

Севрюков Олег Николаевич родился в г. Липецке. Окончил МГУ им. М.В. Ломоносова, кандидат технических наук. Лауреат премии Ленинского комсомола. Доцент НИЯУ МИФИ. Член СП России, Академии российской литературы. Лауреат литературных премий: «Золотое перо Московии» (2009), им. Я. Смелякова (2011), Р. Рождественского (2013). Автор поэтических книг: «На разных уровнях души» (2005), «В бездонной глубине кристалла» (2010), «Опорная сила добра» (2013), «Пронзающий свет» (2018), книги рассказов «День за днём» (2015). Отдельные стихи и рассказы переведены на болгарский язык.

Два рассказа

Земеля

Быль

Эту историю поведала мне жена Фёдора Белякова, Полина Ивановна, тётя Поля, как мы её называли. Конечно, дословно пересказать всё, о чём думал и что говорил Фёдор, она не могла, но суть, думаю, передала верно. Тем более, что муж сидел рядом и время от времени согласно кивал. Рассказ запал мне в душу и после того, как «отлежался» и высветлился, зашевелился и стал проситься наружу. Удерживать его в себе стало невмоготу, и вот он перед вами.

Фёдор Беляков из деревни Савиновка приехал в город к сестре. На именины. Привёз картошку, сало, яблоки и приветы от многочисленной родни. Был он здесь второй раз, и дорогу к её дому помнил весьма смутно: тогда, в первый, отмечали новоселье. Понятно, в общем…

Но адрес – улица, номер дома, квартиры, даже этаж и подъезд – были написаны заботливой рукой жены на бумажке. Бумажка та лежала в кошельке, среди мятых рублёвок и трёшников. Так вернее. На другой стороне записки красовалась жирная двойка: листок был вырван из старой тетрадки сына Шурки, озорника и сорванца, каких свет не видывал.

Фёдор слез с автобуса, потоптался, со вздохом оглядел свой объёмистый багаж. Недоверчиво покосился по сторонам и, отойдя шага на три в сторону, стал спрашивать у спешащих горожан, как пройти или проехать на улицу Лазурную. Один пробормотал что-то невнятное, второй пожал плечами, третий отвернулся, четвёртый затеял такое объяснение, что Фёдор ровным счетом ничего не понял. Лишь один пацан лет девяти посоветовал дельно:

– Вам, дядя, надо такси взять. Таксисты всё знают. Стоянка вон там, около будки.

– И то верно, – обрадовался Фёдор. Кое-как подхватил сумки и пошёл на стоянку.

«Зря с этим связался, – думал он. – Хотела жена ехать, пусть бы и ехала. Очередь-то вон какая!.. Хрен с два дождёшься… Пивка бы сейчас! – скользнула мысль, и Фёдор повеселел: – Ничего, когда-нибудь доберусь, а там… Небось полегчает».

К его удивлению, такси подходили быстро. Дошла очередь и до Фёдора.

Он сунулся было в машину, но его остановил вопросительный голос водителя:

– Куда?

Фёдор рассеянно заморгал, завертел головой – забыл. Потом вдруг улыбнулся:

– Лазурная, друг!.

– Не, – водитель лениво качнул головой, – не поеду.

– Дак, как же, друг?.. Мне надо!.. – голос Фёдора стал умоляющим, а сам он как-то засуетился, замельтешил.

Но тут, на его счастье, откуда-то из обступившей было машину толпы вывернулся кто-то с повязкой на рукаве. Оглядел Фёдора, пошептался с шофёром.