Искусство просвещать. Практическая культурология для педагогов и родителей - Евгений Александрович Ямбург

даже в гетто умудрялся ставить с детьми спектакль, а чешская учительница М. Фарберова – в концлагере проводить выставки детских рисунков. Даже на краю гибели, пока хватало сил, они несли детям радость. Не зря философ Тейяр де Шарден писал, что Бог равно познается как в скорби, так и в радости. Скорби в жизни хватает и без нас, а вот умению ощущать радость бытия приходится учиться самим и помогать в этом детям. «Унылая педагогика» – такой же оксюморон, как «несоленая соль».

Бодрый мажорный тон в коллективе, на котором настаивал А. С. Макаренко, категорически нельзя рассматривать как всего лишь отживший атрибут авторитарной казенной советской педагогики. Здесь все неизмеримо глубже.

Угрюмый инфантилизм

Неумение стоически переносить удары судьбы, неудержимое стремление нагрузить окружающих людей своими проблемами рождают своего рода угрюмый инфантилизм, который проявляется в агрессивном комплексе неполноценности, выпукло обнаруживающемся в нашем поведении за рубежом. Этот специфический комплекс мгновенно зафиксировал поэт Александр Кушнер, наблюдавший настроение и реакцию туристов из разных стран при получении ключей на стойке рецепции в финском отеле.

…Снимок смазан, зато моментален:

Немцы, шведы – особая стать,

И, конечно, наш брат россиянин,

Как его среди всех не узнать?

Неуверенность в каждом движенье,

Неулыбчивость, пасмурный вид,

Зависть, трусость, и хамство, и жженье

Настоящих и мнимых обид…[80]

Мы действительно постоянно ощущаем в себе «жженье настоящих и мнимых обид».

Спору нет, настоящих обид, нанесенных целым поколениям, в отечестве нашем хватало всегда. Но никто, нигде, ни в одной стране не живет без проблем. Именно неуверенность в себе, отсутствие внутренней свободы порождают эту гремучую смесь из зависти, трусости и хамства, не говоря уже об этно- и прочих фобиях. Мысль отнюдь не нова, но она требует к себе серьезного, профессионального педагогического отношения. К слову сказать, некомфортное состояние наших сограждан за рубежом во многом объяснимо слабым знанием иностранных языков. В данном контексте даже обычная рутинная задача обеспечения на уровне функциональной грамотности знания хотя бы одного иностранного языка обретает дополнительный смысл и ценность, поскольку ее решение придает человеку уверенность в себе.

Разумеется, в отечестве нашем были люди, которые умудрялись быть счастливыми даже в самых невыносимых обстоятельствах. Счастлив был Г. С. Померанц, когда выходил из душного лагерного барака на мороз и слушал классические симфонии, которые звучали из громкоговорителей. Молодая женщина Надежда Улановская – узница ГУЛАГа, работавшая в лагере ассенизатором, увидев северное сияние, бросала в ночное небо, обращаясь к Сталину: «Ты хотел меня уничтожить, так знай: я счастлива, счастлива, счастлива!» (из устного рассказа Г. Померанца, который был с ней лично знаком). Конечно, трудно и даже неправомерно требовать от обычного человека такого нечеловеческого мужества, но здесь речь идет о другой эпохе. Обстоятельства нашей сегодняшней жизни не идут ни в какое сравнение с тем, что пережили эти люди.

Пасмурный, неулыбчивый вид – это ведь еще и от неразвитого чувства юмора. Ущербен человек, лишенный этого притягательного качества. Трагизм человеческого существования еще не повод для уныния, не случайно относимого христианством к величайшим грехам. Известно, что Спаситель благословил свадьбу. Трудно представить себе, что Он сидел на свадьбе с постным лицом. Скорее всего, улыбался. Евангелие нигде не отмечает смех Христа. Это и понятно: Его глубина рождала понимание недолговечности, хрупкости земного счастья, но улыбка – другое дело. Учитель сердился, когда его отгоняли от детей, любил с ними общаться, говорил своим ученикам: «…если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18: 3). Будьте как дети – иными словами, простодушны, радостны, беззаботны, ибо не следует слишком драматизировать неустроенность этой жизни. Будет день – будет пища. Мы не знаем, о чем Он разговаривал с детьми, но, уж конечно, не читал им проповеди с угрюмым лицом.

«Умное лицо – это еще не признак ума, господа, – справедливо замечает герой фильма „Тот самый Мюнхгаузен“. – Все глупости на земле делаются именно с этим выражением лица. Улыбайтесь, господа! Улыбайтесь…»

И напротив, все значительные, по-настоящему творческие люди, с которыми меня сводила судьба, отличались внутренней бодростью и весельем духа. Не был исключением и отец Александр Мень. Вот лишь два примера его мягкой, не обидной для человека, к которому она обращена, иронии. Как-то, пожаловавшись ему на очередные мелкие притеснения, я услышал веселый отрезвляющий ответ: «Когда волка нет, то и коза ходит расслабленно. А коли волк рядом, коза сразу подтягивается!» В другой раз я посетовал на то, что лишился хорошего преподавателя, в свое время рекомендованного отцом Александром для чтения курса «Великие книги человечества». Того перевели настоятелем храма, восстанавливаемого на Бородинском поле. «Был я в этом храме недавно, – заметил с улыбкой отец Александр. – У меня впечатление, что Наполеон ушел оттуда только вчера», – мягкий намек на необходимость оказания помощи молодому священнику, не имеющему опыта хозяйственной деятельности. Одновременное переключение человека, слишком замкнутого на собственных ведомственных проблемах, обращение его к широкому контексту меняющейся жизни.

Конечно, многое зависит от природных задатков, но чаще всего мы, педагоги, не особенно утруждаем себя решением заведомо несерьезной задачи – развития у наших воспитанников чувства юмора. Мешает слишком серьезное, трепетное отношение к самим себе – приобретаемое с годами свойство учительской натуры. Но унылая, гнетущая атмосфера школы – постоянный источник неизбывных стрессов и агрессии.

Между тем специалисты справедливо считают, что юмор и вызываемый им смех – реакция, несовместимая с открытой агрессией. «Эта гипотеза подвергалась проверке в различных исследованиях. В самом первом из них, непосредственно посвященном указанной проблеме… помощник экспериментатора старался разозлить мужчин-испытуемых в одной из двух групп. Затем, прежде чем предоставить испытуемым возможность ответить на действия помощника с помощью „машины агрессии“, обеим группам предъявляли один из двух наборов стимульного материала. Один набор стимулов представлял собой нейтральные изображения – пейзажи, интерьеры, произведения абстрактного искусства – и оказывал очень незначительное воздействие на эмоциональное состояние испытуемых. Другой набор стимулов являл собой целую серию довольно смешных комиксов. Результаты не вызывали сомнений: как и предполагалось, рассерженные испытуемые, рассматривавшие карикатуры, в отличие от рассматривавших нейтральные фотографии, демонстрировали более низкий уровень агрессии по отношению к помощнику экспериментатора. Кроме того, по сообщениям испытуемых, рассматривавших карикатуры, у них отмечался более низкий уровень гнева и раздражения, они чувствовали себя более веселыми и испытывали другие положительные чувства».[81] Педагог не может не учитывать в своей деятельности данные психологических исследований. Вот почему в канцелярии нашей школы гостей встречает кукла директора, а стены первого этажа украшают дружеские шаржи