Проклятый Лекарь. Том 7 - Виктор Молотов

— Все карточки потеряны, идиот! База стерта!

— Сам идиот! Это ты должен был делать бэкапы!

— Это Рудаков отвечал за базу!

— А где Рудаков⁈

— Уволился! Сбежал! Подонок!

Рудаков… Надо же. Неужели этот мелкий завистливый червяк решился на саботаж? Впрочем, это в его стиле — если не может победить, то хотя бы нагадит.

В коридоре валялись распечатки анализов — их явно уронили и даже не подобрали. Кто-то наступил, оставив грязный след от ботинка прямо по результатам биохимии крови. Пятьсот рублей за анализ — и вот он, втоптан в грязь. Символично.

Мониторы пищали без присмотра — тревожные сигналы игнорировались. Красные лампочки мигали, как новогодняя гирлянда. Пи-пи-пи — монотонный звук въедался в мозг. Кто-то из пациентов явно был в критическом состоянии, но никто не обращал внимания.

Пациенты высовывались из палат, как любопытные суслики. Кто в пижамах, кто в халатах, кто вообще в трусах:

— Сестра! Сестричка! Мне укол пора делать! Инсулин! Я диабетик!

— Доктор! Доктор! У меня температура поднялась! Тридцать девять!

— Где мои таблетки? Я их с утра не получал! От сердца!

— Помогите! Мне плохо!

Но их никто не слушал. Персонал был слишком занят попытками разобраться в творящемся бардаке. Как муравьи, у которых разворошили муравейник.

— Это всегда так? — Кирилл стоял с открытым ртом, глядя на происходящее.

— Нет, — мрачно ответил я, оценивая масштаб проблемы. — Это саботаж. Кто-то очень хотел устроить здесь ад. И у него получилось. Причем получилось мастерски.

Интересно. Что должно было случиться, чтобы элитная клиника превратилась в филиал дурдома? Терапевтическое отделение — это сердце больницы. Семьдесят процентов пациентов проходит через него. Если оно не работает, всё рушится. Это как вырвать сердце из груди — организм еще дергается, но уже мертв.

В углу коридора, возле автомата с кофе, я заметил знакомую фигуру.

Граф Алексей Петрович Бестужев, отец Анны, стоял в больничной пижаме. Голубая, с вензелями «БП» на кармане. Специальный пошив для VIP-пациентов — шелк, ручная вышивка. Даже в больничной одежде нужно подчеркивать статус.

Вокруг него маячили двое охранников — Фёдор и Антон, если память не изменяет.

Граф выглядел… неуместно. Как лев в клетке канареек. Или как генерал на детском утреннике. Волосы растрепаны. На руке пластырь — похоже, брали кровь и попали мимо вены. Под глазами темные круги — не спал явно. Но взгляд острый, злой. Очень злой. Как у хищника, готового к прыжку.

Увидев меня, он стремительно пошел навстречу. Не пошел, а скорее помчался. Для своих шестидесяти двигался как тридцатилетний. Охрана ринулась следом, но он отмахнулся — мол, не надо, свой человек.

— Наконец-то, вы здесь! — выдохнул Бестужев, подойдя вплотную.

Запах его дорогого одеколона смешивался с запахом лекарств. От него пахло еще валерьянкой — принимал успокоительное.

— Святослав Игоревич, какое счастье, что вы приехали! Сомов сказал, вы единственный, кто может разрулить эту ситуацию! — продолжил он.

— Граф, — кивнул я, сохраняя спокойствие. — Что здесь происходит? Почему вы в пижаме? И почему не в своей VIP-палате?

Бестужев огляделся, как заговорщик, проверяя, не подслушивает ли кто. Понизил голос до шепота:

— Мой протеже, Рудаков…

Замолчал, подбирая слова. Лицо покраснело от злости.

— Этот идиот… этот кретин… этот недоумок… этот выродок… — он задохнулся от злости, не в силах подобрать достаточно оскорбительное слово. Вены на шее вздулись, давление явно подскочило.

— Граф, успокойтесь. Вам вредно волноваться. Что конкретно сделал Рудаков?

— Он со скандалом уволился! — выпалил Бестужев. — Ворвался в кабинет Сомова, орал на весь этаж! Кричал, что его недооценивают, что он гений медицины, а все вокруг дураки и завистники! Что он создал идеальную систему учета, а никто не ценит! Швырял вещи, бил посуду!

— И это всё? Истерика при увольнении — не редкость.

— Если бы! А потом… этот ублюдок, этот выблюдок, этот… — граф снова захлебнулся злостью. — Он стер всю базу данных по пациентам отделения! ВСЮ!

— Что? — показательно вскинул брови я. Увидев хаос вокруг, я был готов к такому развитию событий.

Но одно дело — уволиться со скандалом. Другое — сознательный саботаж. Это уже уголовное дело.

Вот это поворот. Рудаков всегда был мелочным и завистливым, но чтобы так… Впрочем, это в его стиле — если не может победить, то хотя бы нагадит.

— Истории болезни, назначения, анализы — всё! — продолжал граф, размахивая руками. — У него был доступ администратора, я сам выбил для него через совет директоров! Думал, поможет в работе, оптимизирует процессы. А он воспользовался и уничтожил всё! Форматнул серверы! Теперь никто не знает, кто чем болен! Полный хаос! Анархия!

— Но ведь есть резервные копии? — вмешался Кирилл. — Любая нормальная система делает бэкапы!

Граф посмотрел на него, как на идиота. Медленно, презрительно, как смотрят на таракана перед тем как раздавить:

— Молодой человек, вы кто вообще такой?

— Это мой ученик, — ответил я. — Кирилл. Способный малый.

— А, тот самый, — граф кивнул. — Так вот, юноша, если бы были копии, думаете, я бы стоял здесь в этой дурацкой пижаме, как последний идиот? Рудаков стер и основную базу, и все бэкапы! Все семь серверов! Он же был ответственным за IT-безопасность отделения! Сам себя назначил, говорил, что разработал уникальную систему защиты. А я, дурак, согласился! Поверил!

Граф схватил меня за рукав. Хватка сильная — слишком крепко для такого старичка. Понизил голос до шепота:

— Святослав Игоревич, выручите. Умоляю. На коленях прошу!

— Граф, не надо на колени…

— Весь попечительский совет знает, что Рудаков мой человек! — продолжил он, не слушая. — Я его продвигал! Я его рекомендовал! Говорил, что он гений, будущее медицины! Если этот скандал выйдет наружу, моя репутация будет уничтожена! Размазана по стенке!

— Репутацию можно восстановить, — напомнил я.

— В моем возрасте? В моем положении? Святослав Игоревич, мне шестьдесят два. У меня осталось лет десять активной жизни, максимум пятнадцать. Я не могу потратить их на восстановление доброго имени!

Он еще сильнее сжал мой рукав:

— Помогите навести порядок, пока никто ничего не понял. Министерство здравоохранения не должно узнать! Если узнают — лицензию отберут! Клинику закроют! А это же «Белый Покров» — лучшая частная клиника Москвы! Здесь лечится вся элита!