Кино после Сталина - Павел Константинович Финн

источников. От какого-нибудь крупного уральского завода до рыболовецкого сейнера в Каспийском море, или даже «цветочной» фирмы, торгующей гвоздиками в подземных переходах.

Кто были эти продюсеры, кто сценаристы, кто режиссеры, делавшие кино про вампиров, киллеров и девушек с низкой социальной ответственностью? Проекты то и дело возникали, как «пузыри земли» и лопались как пузыри.

Но это дивное время уже за пределами нашего повествования. А то, что в пределах? Как жилось нашему кинематографу на пике застоя? Логично предположить, что и он – жертва стагнации…

Жертва? Однако такое вроде бы естественное предположение будет принципиальной ошибкой.

Нашел в «открытых источниках» статью с названием «Эпоха застоя – расцвет кино». Можно поспорить по поводу излишне парадного слова «расцвет». И тем не менее – посмотрите названия «застойных» фильмов…

Предупреждаю, список даже не полный. И вот что в нем особенно интересно. Мы увидим, как на одном пространстве истории нашего кино сойдутся два поколения. Военное. О котором уже писалось здесь в связи с «новой советской волной». И поколение рожденных незадолго до войны или даже во время войны…

«Подранки», режиссер Николай Губенко (1941 г. р.).

«Они сражались за Родину», режиссер Сергей Бондарчук (1920 г. р.).

«…А зори здесь тихие», режиссер Станислав Ростоцкий (1922 г. р.).

«Двадцать дней без войны», режиссер Алексей Герман (1938 г. р.).

«Вдовы», режиссер Сергей Микаэлян (1923 г. р.).

«Белорусский вокзал», режиссер Андрей Смирнов (1941 г. р.).

«Несколько дней из жизни И.И. Обломова», «История Аси Клячиной…», «Дворянское гнездо», «Дядя Ваня», режиссер Андрей Кончаловский (1937 г. р.).

«Жестокий романс», режиссер Эльдар Рязанов (1930 г. р.).

«Осенний марафон», режиссер Георгий Данелия (1930 г. р.).

«Отпуск в сентябре», режиссер Виталий Мельников (1928 г. р.).

«Полеты во сне и наяву», режиссер Роман Балаян (1941 г. р.).

«Калина красная», режиссер Василий Шукшин (1929 г. р.).

«Бриллиантовая рука», режиссер Леонид Гайдай (1923 г. р.).

«Белое солнце пустыни», режиссер Владимир Мотыль (1927 г. р.).

«Сто дней после детства», режиссер Сергей Соловьев (1945 г. р.).

Конечно, здесь не все названия и имена, которые встречались и еще встретятся на этих страницах. Но главное, что все эти работы сняты «в застой». И поэтому, как написала Нея Зоркая: «общий пейзаж 70-х кричаще противоречив»[130].

Однако при всех противоречиях было в «пейзаже» нечто общее. И старших, и младших, лучших из них, равно волновала подлинная реальность.

И сейчас я решаюсь высказать предположение – для одних, возможно, сомнительное и неприемлемое, для других не столь оригинальное, но, в общем, довольно дерзкое. И на мой взгляд объясняющее сохранение «под покровом застоя» художественного и морального уровня искусства кино.

Оно заключается в смысле понятия, именуемого «конформизм».

Этим термином называют изменения в поведении, мнении, оценке кого- или чего-либо, которые произошли под влиянием давления со стороны окружения или социальной среды, часто вопреки внутреннему несогласию. Традиционно выделяют два вида конформизма: внутренний, связанный с реальным пересмотром человеком своих взглядов (сравнимый с самоцензурой), и внешний, связанный с избеганием того, чтобы противопоставлять себя сообществу с его идеологией…

Внешний конформизм… Знаете, что он напоминает?

«Меня снова привели к самозванцу и поставили перед ним на колени. Пугачев протянул мне жилистую свою руку. “Целуй руку, целуй руку!” – говорили около меня. Но я предпочел бы самую лютую казнь такому подлому унижению. “Батюшка Петр Андреич! – шептал Савельич, стоя за мною и толкая меня. – Не упрямься! что тебе стоит? плюнь да поцелуй у злод… (тьфу!) поцелуй у него ручку”»…

Тут, конечно, Пушкин проговорился. Это ведь он и есть сам тот мудрый Савельич из «Капитанской дочки». Первый русский конформист и при этом – первый нонконформист.

Вот именно эта «пушкинская» двойственность и помогала сохранять кино на пике застоя. Не столько самосохранения ради, хотя и такого было достаточно, а ради искусства.

Я не оправдываю, но и не осуждаю конформизм советского времени. Я, вместе со всеми переживший это время, понимаю его. Понимаю, что порой он был отвратителен, но все же – порой – необходим и спасителен для сохранения огня.

Впрочем, я бы выделил еще один вид конформизма. Когда просто обо всем этом – то есть о пересмотре взглядов – нет ни мысли, ни заботы. И к этому, третьему, виду, даже не задумываясь о нем, принадлежал еще один из главных героев кино эпохи застоя – Геннадий Шпаликов.

Не по году рождения (1937), но по своему происхождению, воспитанию, душевному складу и близким дружбам – Виктор Некрасов, Петр Тодоровский, Марлен Хуциев – Геннадий Шпаликов может быть, пусть условно, причислен к поколению военному.

Отец его закончил Военно-инженерную академию им. Куйбышева. Зимой 1945 года семья получила извещение, что Федор Григорьевич Шпаликов, добившийся перевода на фронт, погиб под Познанью. Отчим тоже был офицером.

Следил за жизнью мальчика, во многом воспитывал и определил в Киевское суворовское училище любимый дядя Сеня Переверткин, брат матери…

Семен Никифорович Переверткин, советский военачальник, генерал-полковник. Герой Советского Союза. Командир 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии, воины которого штурмом овладели рейхстагом 1 мая 1945 года водрузили на нем Знамя Победы.

Выйдя из Суворовского, Гена зачислен в Московское пехотное училище им. Верховного Совета РСФСР, носившее «народное» название «Кремлевка». В первые месяцы занятий получил звание младшего сержанта и стал командиром отделения. Во время учений на местности, передвигаясь на лыжах, сломал ногу и едва не угодил под танк.

Иногда думаю в угоду сослагательному наклонению, а что, если бы учения на местности прошли для него успешно, и он бы пошел по военной линии? Может быть, дослужился до генерала, ведь он был талантлив во всем? И не было бы сейчас нашего Шпаликова с его кино и стихами?

Нет, невозможно! Не сломанная нога, так что-нибудь другое. Потому что именно детство, из которого он был родом, и генетическая и душевная связь с той войной обязательно привели бы его туда, где он занял свое место.

Для фильма «Рабочий поселок» режиссера Владимира Венгерова, тоже из военного поколения, с которым он дружил, Шпаликов написал слова песни на музыку Исаака Шварца, воевавшего сапером:

Спой ты мне про войну,

Про солдатскую жену,

Я товарищей погибших,

Как сумею, помяну.

Тебя, Сергей, за Волгой схоронили,

Фанерную поставили звезду.

Владимир Венгеров

1969

[ГЦМК]

А мой старший брат погиб на Украине

В сорок первом, сорок горестном году…