Михаил Суслов. У руля идеологии - Вячеслав Вячеславович Огрызко

Мы можем только гадать, насколько разделял Суслов такой подход. Его отдел регулярно готовил для Сталина и Жданова различные справки по финским партиям. И вот что интересно: все свои рекомендации они в обязательном порядке согласовывали с Куусиненом. В архивах отложилось немало доверительных писем Куусинена Сталину с советами, как выстраивать политику с финскими партиями. Он же, Куусинен, регулярно посылал свои экспертные заключения по многим международным вопросам и Суслову.

Подчеркну: никто другой из региональных руководителей так часто не направлял Суслову свои материалы и наблюдения, как Куусинен. О чём это говорило? Во-первых, о том, что он, повторю, лишь формально находился в тени все 40‐е годы. Он продолжал сохранять большой политический вес и влиять на формирование советской внешней политики, особенно на европейском направлении. И второе. Куусинен, безусловно, начиная с 1946 года осуществлял некий контроль и за Сусловым. По-видимому, имел на него очень далёкие планы.

Здесь надо сказать, что летом 1947 года перед отделом внешней политики ЦК встали новые, очень сложные задачи. Связано это было с резко изменившейся международной обстановкой. Запад провозгласил доктрину Трумэна и план Маршалла и, по сути, объявил нам холодную войну. Тут же обострилось положение и в Восточной Европе. Появилась опасность прихода к власти в граничивших с нами странах буржуазной реакции. На этом фоне Москва задумалась о том, насколько реально Восточная Европа могла бы перейти к социализму без диктатуры пролетариата, опираясь исключительно на парламентские пути. В Кремле участились разговоры о необходимости ускорения интеграции стран народной демократии с советской системой и об отказе поддержки вариативности политического развития.

Вообще, вопрос о создании органа для координации деятельности коммунистических и рабочих партий возникал регулярно ещё с лета 1946 года. Его поднимали, в частности, лидер Югославии Тито и болгарский вожак Димитров. Ребром он встал в начале июля 1947 года на встрече польского лидера Гомулки со Сталиным. Гомулка даже предложил место проведения совещания представителей всех коммунистических и рабочих партий стран Восточной Европы, а также Франции и Италии – родную Польшу. Конкретика же была обсуждена в ночь на 23 июля в Кремле во время беседы Сталина, Молотова, Жданова, Ворошилова и Суслова с находившимся в СССР на отдыхе видным польским коммунистом Якубом Берманом.

После этого отдел внешней политики ЦК плотно занялся подготовкой материалов к намеченному совещанию. Его сотрудники 1 и 15 августа 1947 года внесли в ЦК несколько соответствующих записок, на основе которых Политбюро приняло потом постановление «О международных связях ВКП(б)». Ну а затем два заместителя Суслова – Баранов и Мошетов – практически не вылезали из Нижней Силезии. В частности, Мошетову вместе с нашими чекистами было поручено проверить состояние аэродрома в польском городке Легнине и зданий на курорте в Шклярска-Поремба, в которых намечалось провести встречу представителей партий девяти европейских стран, а также заглянуть в места предполагаемого пребывания советской делегации.

К слову, намеченное на третью декаду сентября совещание представителей компартий готовилось в строжайшем секрете. Все предварительные встречи эмиссаров Москвы с лидерами и представителями этих партий проходили в условиях конспирации. А эмиссарами были в основном сотрудники отдела Суслова.

Кстати, сама встреча на польском курорте также проводилась в большой тайне. Все донесения в Москву отправлялись только шифрованными радиограммами. Подписывали их некие «Сергеев» и «Борисов» (такие псевдонимы чекисты подобрали Жданову и Маленкову). А главным получателем шифровок был «Филиппов», за чьей фамилией скрывался Сталин. Ну а советская печать дала первую информацию о состоявшемся в Польше совещании лишь 5 октября 1947 года.

Что ещё следовало бы отметить? Всё это время Суслов по партийной линии подчинялся прежде всего Жданову. Но если брать внешнеполитическую сферу, там на первую роль претендовал также Молотов. А тот со Ждановым ладил далеко не всегда. И Суслов вынужден был постоянно проявлять дипломатические способности, чтобы и Жданова не разозлить, и у Молотова не вызвать раздражение.

В начале осени 1947 года в Кремле встал вопрос о нашем после в Америке Новикове. Тот сильно надорвался в Вашингтоне и хотел вернуться в Москву, но министр иностранных дел Молотов колебался. Устав ждать решения, Новиков обратился за помощью к секретарю ЦК Суслову. И что услышал? Суслов пообещал ему лишь узнать о мнении Молотова.

Переведу это обещание на общепонятный язык. Суслов не захотел из-за Новикова вступать в конфликт с Молотовым. Он дал понять, что без него ничего решать не будет. Это говорило о том, что Суслов в тот момент признавал ведущую роль во внешнеполитической сфере и в кадровых перемещениях послов министра иностранных дел, который, в отличие от него, входил в высший парторган – в Политбюро.

А что Молотов? Если раньше он собирался подыскать Новикову что-то весомое, то, едва узнав о его несанкционированной им встрече с секретарём ЦК, сразу дал ход бумагам об отставке посла. В Вашингтон потом отправился бывший заместитель Суслова Панюшкин.

Сфера деятельности Суслова вскоре существенно расширилась, что потребовало укрепить и усилить его аппарат. Надо сказать, что у всех секретарей ЦК он был весьма компактным. Личные секретари, референты и помощники числились в штате технического секретариата оргбюро ЦК. Скажем, у Жданова работали секретари В. Падюков и А. Петухов, референт А. Беляков и помощники А.Н. Кузнецов и В. Терёшкин. В аппарат секретаря ЦК по кадрам Кузнецова входили в том числе два его личных секретаря Михаил Котенков и Георгий Дьяконов.

Летом 1947 года появился свой личный секретариат и у Суслова. В нем состояли два секретаря – Дмитрий Иванов и Константин Иноземцев, а также помощник Степан Гаврилов, который до того занимался подбором руководящих кадров для сельского хозяйства в Управлении кадров ЦК (потом к этому коллективу присоединились Василий Шагалин и Владимир Воронцов).

Организовать работу личного секретариата помог Гаврилов. Сразу после своего назначения помощником он инициировал несколько важных перемен. Третьего июня 1947 года Суслов утвердил полученные от него предложения по документообороту:

«Вношу на Ваше рассмотрение следующие предложения об организации работы с документами, поступающими на имя секретаря ЦК ВКП(б):

1. Постановления и другие материалы Политбюро, а также постановления Оргбюро и Секретариата ЦК ВКП(б), рассматриваются и определяются меры по их использованию непосредственно секретарём ЦК ВКП(б).

2. Проекты постановлений ЦК ВКП(б) просматриваются и подготовляются для доклада секретарю ЦК ВКП(б) его помощником.

3. Шифрованные телеграммы на имя секретаря ЦК ВКП(б) все просматриваются помощником секретаря. Наиболее важные из них докладываются секретарю, а менее важные передаются на исполнение в соответствующий отдел через IV часть Особого сектора ЦК.

4. Вся корреспонденция, адресованная секретарю ЦК ВКП(б), от обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик обрабатывается помощником секретаря ЦК ВКП(б). Одна часть писем направляется заместителям начальника управления по проверке партийных органов, а другая часть наиболее важных писем докладывается секретарю ЦК ВКП(б).

5. Письма и жалобы частных лиц, адресованные на имя секретаря ЦК ВКП(б), обрабатываются и направляются для